— Да, сейчас, — сказал Рышард, отклеиваясь от стены и даже ухитрившись выдавить жалкую улыбку.
— Дамы и господа, — сказал декан, когда сотрудники департамента социальных наук расселись по местам и затихли. — Сегодня последний день моего пребывания в должности… Считая невозможным более руководить департаментом, — продолжил он, не обращая внимания на удивленные восклицания, — в условиях, когда мои подчиненные оказались причастны к деятельности расистских организаций, я подал прошение об отставке. И вчера это прошение было принято советом университета.
— А как же вы, сэр? — выкрикнул кто?то из молодых преподавателей.
— Не бойтесь, место мне найдется. — Лицо Джефферсона исказила кривая усмешка. — Понятное дело, что не сразу, через годик, когда скандал утихнет, и не на американском континенте. Возмущаться и спорить бесполезно — я считаю, что руководитель полностью отвечает за подчиненных и наказание должен нести наравне с ними!
Рышард заскрипел зубами. Еще один человек, совершенно ни в чем не повинный, должен страдать из?за действий некоего офицера СЭС. Единственный повод для радости — хоть тут дело не дошло до самоубийства.
— Кроме того, я должен объявить, — декан помрачнел, его светлые глаза потемнели, — что профессора Ральф Эрлингмарк, Роберт Фонти, — тут Джефферсон закашлялся, — и Вильям Кокс освобождены от должностей в связи с деятельностью, противоречащей гуманитарным основам существования нашего университета.
— Кроме того, я должен объявить, — декан помрачнел, его светлые глаза потемнели, — что профессора Ральф Эрлингмарк, Роберт Фонти, — тут Джефферсон закашлялся, — и Вильям Кокс освобождены от должностей в связи с деятельностью, противоречащей гуманитарным основам существования нашего университета. Это тоже решение совета, и оно пересмотру не подлежит.
Никого из названных на совещании не было. Догадываясь о ждущей их участи, ни Эрлингмарк, ни Кокс уже второй день не появлялись на работе. О том, что Рышард причастен к деятельности «Равенства», руководство университета еще не узнало, но в том, что расправа и здесь будет жестокой, сомневаться не приходилось.
Но это мало беспокоило Крачковского, точнее того, кто скрывался под его маской.
4 марта 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан?Антонио
Хулио Де Ла Порта, на квартире которого должны были собраться активисты «Белого Возрождения», обитал в одном из небоскребов, коробке из стекла и металла в центре города.
Штаб?квартиру, со вчерашнего дня осажденную митингами самых разных общественных организаций, которые дружным фронтом выступили против тех, кого обвинили в расизме, пришлось оставить на произвол судьбы. Решение о запрете общественного движения «Равенство» пока не было принято, но в том, что оно последует, никто не сомневался.
Пришла пора вновь уходить в подполье.
Рышард поднялся на лифте, прошагал по длинному коридору, в который выходило множество дверей, позвонил и вскоре оказался среди соратников по идейным убеждениям.
Если честно, то он мог здесь уже не появляться — задача была выполнена, но приказа снять маску пока не поступало, и он вынужден был играть роль дальше.
— Мы должны продолжать нашу деятельность! — с фанатичной убежденностью выкрикнул Эрик Данн, когда обнаружилось, что все в сборе и можно больше никого не ждать. Вильям Кокс, как стало известно, ударился в бега еще вчера вечером. Квартира психолога пустовала, а мобибук не отвечал.
— И чего это ты тут раскомандовался? — недовольно спросил хозяин квартиры, Хулио Де Л а Порта. — Ты кто такой?
— Я — председатель партии! — Эрик Данн после гибели Фонти вообразил себя единственным лидером «Белого Возрождения». Появление крепкой внутренней оппозиции его явно смутило.
— Ты забыл, кто именно тебя им сделал? — мрачно поинтересовался Эрлингмарк. — Или тебе напомнить, кто вытащил некоего умственного инвалида звездных войн из психушки, где его пытались лечить от «синдрома Рэмбо»?
— Меня вытащил Фонти!
— Ладно?ладно, хватит вам ругаться! — успокаивающе сказал Свен Фарнеруд. — Роберт был истинным лидером, но теперь он мертв, и не нужно спорить, кто главный! Роберт хотел видеть своим преемником Эрика, и он его готовил к этой роли, так что именно Эрик должен возглавить нас!
— Этот самовлюбленный тип, который ничего не умеет? Разве что издавать истеричные вопли со сцены… — Улыбка Сайруса О'Лири была полна искреннего, самого честного презрения. Такое испытывают к человеку, который неприятен и при этом настолько жалок, что не заслуживает благородной и честной ненависти.
— Вы не умеете и этого! — Данн взбеленился и вскочил. — Вонючие интеллигентские выродки, достойные только лизать ботинки истинным борцам за права нашей расы, — вот вы кто.
Лицо лидера движения «Равенство» и медиума «Ложи Красного Дракона» дергалось, глаза дико сверкали. Он и впрямь смахивал на безумца.
— Эрик, уймись! — выкрикнул Фарнеруд, но его слова не оказали на недавнего вождя никакого воздействия.
Продолжая изрыгать бессвязные оскорбления, Данн выскочил из комнаты, и вскоре негромко стукнула входная дверь.
— Уж как?как, а интеллигентом меня еще никто не обзывал, — зло усмехнулся Сайрус.