У Овода возникло ощущение, что ему врут. Но это самая невинная ложь из всего, что он здесь слышал.
— И зачем тогда огород городить?
— Потому что на самом деле нам нужна не Вольева. Нам нужен ее корабль. Или способ добраться до него. Но мы привлекаем внимание к Вольевой, чтобы проводить расследование, не упоминая о ее звездолете.
Женщина в кепке, которая называла себя Ириной, кивнула.
— По сути, департамент занимается поисками ее корабля, и ничем больше. Вообще ничем. Все остальное — дымовая завеса. Со всеми сложностями, со всеми войнами — иногда доходит до настоящих войн с полудюжиной других департаментов. Просто дым.
— К чему все эти тайны?
Женщины переглянулись.
— Сейчас расскажу, — Инквизитор, похоже, хотела сказать то же самое, но Ирина оказалась первой. — Поиски корабля надо вести в обстановке строжайшей секретности. Причина очень проста: если что-нибудь просочится наружу, все общество встанет на уши.
— Не вижу никакой связи.
— Это называется «паника», — Ирина помахала сигаретой для вящей выразительности. — Официальная политика правительства всегда придерживалась курса на терраформирование — первыми были Преобразователи во главе с Жирардо. И, начиная с кризиса Силвеста, ситуация усугубляется. Сейчас это уже возведено в ранг идеологии. Любой, кто критикует программу терраформирования — инакомыслящий и едва ли не враг. Не мне вам говорить.
— А при чем здесь корабль?
— Как возможность осуществить эвакуацию. Одна из ветвей местной власти установила некий факт, — Ирина снова затянулась. — Очень необычный и очень тревожный. Внешняя угроза колонии действительно существует, причем не в том виде, в каком ее обычно представляют. Какое-то время этот факт досконально изучали. И пришли к однозначному выводу: население Ресургема необходимо эвакуировать в течение одного — двух лет.
Пяти — в крайнем случае, по самым оптимистичным прогнозам.
Она смотрела на Овода и, вне всяких сомнений, ожидала увидеть эффект, который произвела ее речь. Возможно, даже полагала, что до него с первого раза не дойдет, и придется повторять.
— Извините, — арестованный покачал головой. — Вам стоит придумать что-нибудь получше.
Ирина — или кем там она была на самом деле, — выглядела уязвленной.
— Вы не верите тому, что я рассказала?
— Думаю, я в этом не одинок.
— Но вы всегда хотели покинуть Ресургем, — проговорила Инквизитор. — Вы всегда говорили, что колония в опасности.
— Хотел. А что, только я один?
— Послушайте, — резко сказала Вуалюмье. — Вы герой для тысяч людей. Большинство из них не доверили бы правительству завязать шнурки на своих ботинках. А некоторые из них до сих пор верят: вы знаете, где находится пара шаттлов, и планируете массовый отлет в космос для тех, кто в вас верит.
Он пожал плечами.
— И что дальше?
— Конечно, это вранье. Никаких шаттлов у вас нет. Но это не значит, что их в принципе не могло существовать. Особенно в свете последних событий, — Вуалюмье наклонилась к нему. — Просто подумайте над такой гипотезой. Секретное подразделение правительства выяснило, что над Ресургемом нависла глобальная, неотвратимая угроза. То же отделение провело титаническую работу и обнаружило корабль Вольевой. Обследовало звездолет и выяснило, что он поврежден, но может летать. Более того, изначально корабль сконструирован для перевозки пассажиров и подходит для транспортировки огромного числа людей. На нем можно эвакуировать все население планеты, если возникнет угроза катастрофы.
— Прямо Ноев ковчег.
— Вот именно, — ответила Инквизитор, явно удовлетворенная его ответом. — Вы весьма точно выразились.
Подруга Вуалюмье элегантно держала сигарету между двух пальцев. Ее тонкая кисть напоминала крыло птицы, обтянутое кожей, только без перьев.
— Найти корабль, способный сыграть роль ковчега — это только полдела, — сказала она. — Проблема в другом. Если правительство выступит с заявлением о существовании звездолета, это будет воспринято весьма скептически, правда? Конечно, да, — она ткнула сигаретой в его сторону. — А если то же самое скажете вы… Люди поверят вам в том, в чем никогда не поверят нам. — Ирина повертела в воздухе пачкой сигарет: — Кстати, это с корабля.
— Правда? Вот славно. Вы говорили, что не можете даже выйти на орбиту. Или я ослышался?
— Не могли, но сейчас можем. Мы попали на корабль с поверхности, а вернулись на корабельном шаттле.
Арестованный изобразил недоверие. Но он не мог поклясться, что такая операция невозможна. Трудно, маловероятно… но…
— И вы собираетесь эвакуировать всю планету с помощью одного шаттла?
— На самом деле — двух, — Вуалюмье прочистила горло и достала другу папку. — Судя по последней переписи, население Ресургема составляет менее двухсот тысяч. Шаттл — тот, что побольше — может принять на борт пятьсот пассажиров и перевезти их на орбиту, где они перейдут на внутрисистемный звездолет. Его вместимость — две тысячи человек. Это значит, что нам придется четыреста раз слетать с поверхности на орбиту и обратно. Внутрисистемному кораблю понадобится сто рейсов к судну Вольевой и обратно. Само собой, это процесс довольно длительный. Каждый рейс займет, по крайней мере, сорок часов — даже при условии, что посадку и высадку будут производить очень организовано. В общем и целом почти шесть стандартных месяцев. Мы можем немного сэкономить время, если используем еще один внутрисистемный корабль.
В общем и целом почти шесть стандартных месяцев. Мы можем немного сэкономить время, если используем еще один внутрисистемный корабль. В оптимальном варианте можно уложиться в пять месяцев. И это, понятное дело, означает, что две тысячи человек будут готовы в любой момент покинуть Ресургем и ждать отправки. Каждые сорок часов…
Вуалюмье улыбнулась. Оводу, вопреки всему, нравилась ее улыбка — хотя должна была ассоциироваться с болью и страхом.