Настало время поделиться новостями с Фелкой.
На «Ночной Тени» царила тишина. Только механические шаги Скейд разносились по коридору, ведущему в спальный отсек — мерно и тяжело, как удары кузнечного молота. Корабль двигался с ускорением два «g», подчиняющие инерцию машины работали гладко и спокойно, но у Скейд движение не вызывало неудобства.
Она заморозила Фелку вскоре после того, как узнала о своей ошибке. Тщательно проверяя все новости с Йеллоустоуна и его окрестностей, Скейд поняла, что Клавейн снова обманул ее; что Ремонтуа и свин не смогли найти отступника и попали в руки местных бандитов. Ей очень хотелось поддаться соблазну и сделать вывод, что сам Клавейн мертв. Но она уже совершила такую ошибку раньше и не хотела совершать ее второй раз. Именно по этой причине Скейд и оставила Фелку на корабле. Это было средство давления, которое можно будет использовать в ходе переговоров с Клавейном. Скейд знала, кем он считает Фелку.
Он заблуждался, но в данном случае это не имело никакого значения.
Скейд намеревалась вернуться в Материнское Гнездо после завершения миссии, но провал заставил ее пересмотреть планы. «Ночная Тень» вполне способна продолжать полет в межзвездном пространстве. На пути к Дельте Павлина понадобится только минимальное техническое обслуживание. Производитель Работ мог самостоятельно завершить строительство эвакуационного флота и не нуждался в непосредственном наблюдении.
Когда корабли будут готовы к полету и оборудованы устройствами, контролирующими инерцию, часть из них последует за Скейд в направлении системы Ресургема. Остальные отправятся в другом направлении, нагруженные спящими Объединившимися. Одна мощная боеголовка закончит существование Материнского Гнезда.
Скейд попытается вернуть орудия. Если первая попытка не увенчается успехом, то ей останется только дожидаться своей армады. Эти корабли больше «Ночной Тени» и намного мощнее вооружены — на них установлены релятивистские рельсовые пушки. Как только похищенные орудия окажутся в руках Объединившихся, армада Скейд отправится на встречу с остальными звездолетами — в другую систему, как можно дальше и от Дельты Павлина, и от Волков.
И тогда корабли отправятся еще глубже в космос, на много десятков, даже сотен световых лет, двигаясь в плоскости Галактической эклиптики. Пора сказать «прощай» этой планетной системе. Скорее всего, никто из них больше ее не увидит.
Созвездия сместятся, думала Скейд. Не просто на несколько градусов — настолько, чтобы изменятся до неузнаваемости. Впервые в истории люди окажутся действительно под чужим небом. В котором не будет успокоительных образов из детских сказок человечества, того взаиморасположения звезд, которое получило дополнительный смысл благодаря человеческому сознанию. И люди всегда будут помнить, что привычное небо может стать жестоким, как волшебный лес, кишащий монстрами.
Внезапно вес изменился. Казалось, Скейд оказалась на морском судне, которое внезапно попало в шквал. Облокотившись о переборку, Скейд установила связь с Жаструсьяком и Моленкой, учеными-техниками, экспертами по системе контроля инерции.
«Что-то случилось?»
Первой отозвалась Моленка.
(Нет, Скейд. Просто небольшая нестабильность пузыря. Ничего неожиданного.)
«Если возникнут какие-либо отклонения, Моленка, я хочу узнавать об этом немедленно. Возможно, нам может потребоваться выжать из этой техники гораздо больше, и я хочу быть в ней абсолютно уверена».
На этот раз ответил Жаструсьяк.
(У нас все под контролем, Скейд. Машина в превосходно стабильных условиях состояния два. Незначительное отклонение угасло назад в середину.)
«Хорошо. Но старайтесь получше контролировать нестабильные состояния, договорились?»
Скейд хотела добавить, чтобы эти двое больше не пугали ее, но передумала. Не стоит делиться своими страхами с другим Объединившимися. По крайней мере, не сейчас. Слишком много зависит от того, насколько остальные подчинятся ей, признав ее лидерства. Подчинить своей воле тех, кто связан общим сознанием — задача не из легких. И верный способ выпустить ситуацию из-под контроля — это посеять сомнение в собственных способностях.
Но поле стало равномерным. Удовлетворенная, Скейд продолжала путь в спальный отсек.
Из криогенных саркофагов были заняты только два. Шесть часов назад Скейд запустила цикл пробуждения на саркофаге Фелки. Сейчас та пребывала в бессознательном состоянии, крышка ее саркофага, ближайшего из двух, была открыта. Мягко приблизившись, Скейд полусогнула бедра, почти присев на корточки. Диагностическая аура говорила о том, что Фелка «отогрелась» и сейчас находится в состоянии «быстрого сна»: глазные яблоки двигались, веки чуть вздрагивали. Скейд металлическую ладонь ей лоб и надавила — очень мягко и нежно. Спящая застонала и поднялась.
«Фелка… Фелка… Просыпайся».
Фелка медленно приходила в себя. Скейд терпеливо ждала, глядя на нее почти с любовью.
«Фелка. Пойми меня. Ты выходишь из состояния замороженного сна, в котором находилась шесть недель. Ты чувствуешь дискомфорт и растерянность, но это пройдет. Ничего не бойся».
Фелка открыла глаза и тут же зажмурилась, как от боли: мягкий голубой свет, заливающий отсек, казался ей слишком ярким.
Фелка открыла глаза и тут же зажмурилась, как от боли: мягкий голубой свет, заливающий отсек, казался ей слишком ярким. Она снова застонала и попыталась вылезти из сундука, но для этого требовалось слишком большое усилие, тем более при двухкратной перегрузке.