— Потому что тебя ждет работа на Ресургеме. Ирина вообще была против того, чтобы пускать тебя на борт. Она хотела, чтобы ты оставался на планете и готовил почву для эвакуации.
— Несколько дней не ничего не решают.
— Несколько дней не ничего не решают. Нет, голову даю на отсечение, дело не в спешке. Здесь какой-то подвох. Вы что-то прятали, надеялись, что я ничего не замечу. Черт, никак не соображу, что это могло быть.
— Ты должен нам верить, Овод.
— Вы сами мне мешаете… Ана.
— Чего тебе не хватило? Мы показали корабль — или нет? Ты видел, что он настоящий, что он достаточно велик, чтобы вывезти людей с планеты. Тебе даже показали ангар с шаттлами.
— Верно. Но мне интересно, чего вы не показали.
Тряска усилилась. Казалось, корабль скользит на полозьях по неровному льду, время от времени натыкаясь на торчащие камни. Корпус трещал и менял формы, снова и снова, подстраиваясь под плотность атмосферных слоев. Овод поймал себя на том, что взбудоражен и одновременно напуган. Это был второй в его жизни спуск в атмосферу. Первый — когда родители привезли его на Ресургем — не отложился в памяти по одной простой причине: он спал в криогенной камере и ничего не осознавал. Из более ранних воспоминаний сохранилось лишь одно: что он родился в Городе Бездны.
— Мы не стали обходить весь корабль, потому что не уверены, что там все безопасно, — сказала Вуалюмье. — А вдруг команда Вольевой оставила на борту какие-нибудь ловушки?
— Хорошо. Но вы даже не позволили взглянуть на него снаружи, Ана.
— Это было неудобно. На подлете…
— Не морочьте мне голову. Просто с кораблем что-то происходит, и вы не позволяете мне это увидеть, верно?
— Почему ты спросил об этом именно сейчас, Овод?
Он улыбнулся.
— Решил, что напряженная ситуация поможет вам сосредоточиться.
Ана ничего не ответила.
Постепенно тряска стала уменьшаться. Корпус снова затрещал, меняя форму — в последний раз. Вуалюмье подождала еще несколько минут и отдала ставням приказ открыть иллюминаторы. В кабину ворвался свет, и Овод заморгал от неожиданности. Шаттл находился в атмосфере Руха.
— Как ты? — спросила Ана. — Твой вес увеличился вдвое.
— Порядок, — он действительно чувствовал себя неплохо, пока не начинал шевелиться. — Насколько мы забрались?
— Не очень глубоко. Давление примерно пол-атмосферы. Подожди… — Инквизитор нахмурилась, уставилась на один из дисплеев и потыкала в какие-то кнопки, после чего группа пастельных разводов на экране приобрела ясные очертания. Овод увидел схематический силуэт их шаттла в окружении пульсирующих концентрических колец. Судя по всему, это было что-то вроде экрана радара. Потом Овод заметил на периферии туманное светящееся пятно, которое то вспыхивало, то исчезало. Ана снова пробежалась пальцами по кнопкам, концентрические круги сжались, а пятно сместилось к центру и стало ярче. Вот его видно, а вот не видно, вот оно опять появилось…
— Что это? — спросил Овод.
— Не знаю. Пассивный радар показывает, что за нами что-то следует. Дистанция примерно тридцать тысяч кликов. Пока мы шли по приборам, я ничего не видела. Оно маленькое и, кажется, не намерено приближаться, но мне это все равно не нравится.
— Может быть, приборы врут? Или это какой-то сбой в системе?
— Не уверена. Может быть, радар ложный сигнал от вихрей за кормой. Можно, конечно, переключиться на активный — картина будет более точной, но мне не хочется нарываться на неприятности. И… по-моему, надо выбираться отсюда, пока еще возможно. Я склонна верить предупреждениям.
Овод побарабанил пальцами по консоли.
— А может быть, вы подготовились заранее? Откуда я знаю?
Инквизитор рассмеялась. Это был короткий нервный смех человека, который столкнулся с полным непониманием ситуации.
— Я не готовилась, поверь мне.
Овод кивнул. Похоже, она говорила правду. Или, по крайней мере, очень умело врала.
— Возможно. Но я все равно хочу подойти поближе к точке погружения, Ана. И не собираюсь возвращаться, пока не увижу, что здесь происходит.
— Ты серьезно?
Инквизитор ждала ответа, но Овод молчал, в упор глядя на нее.
— Отлично. Мы подлетим достаточно близко, чтобы ты все увидел собственными глазами. Но не ближе. И если эта штука начнет хоть немного сокращать дистанцию, хотя бы намекнет на это, мы сматываемся. Понятно?
— Конечно, — спокойно ответил он. — Или я похож на самоубийцу?
Вуалюмье вычертила траекторию сближения. Точка погружения трубы двигалась со скоростью тридцать километров в секунду относительно атмосферы Руха — эту скорость обуславливало движение по орбите луны, из которой труба росла. Шаттл зашел сзади и «следовал» точку погружения, увеличивая скорость. Корпус снова менял очертания, подстраиваясь под атмосферу с увеличенным числом Маха. [4]Пятно на пассивном радаре по-прежнему следовало за ними, так же мигая, иногда пропадая совсем, но ни разу не изменив положения относительно позиции корабля.
— Я чувствую, что становлюсь легче, — сказал Овод.
— Ну еще бы. Мы снова почти на орбите. Если я еще чуть-чуть увеличу скорость, мне придется запускать реверсы, чтобы не вылететь из атмосферы.
В кильватере точки погружения атмосфера завихрялась и бурлила, диковинные химические смеси окрашивали слои облаков всеми оттенками грязно-красного и киновари. Молнии вспыхивали от горизонта до горизонта, выгибаясь арками и образуя дрожащие серебряные мосты. Среди них, как дервиши в трансе, яростно крутились воронки. Многочисленные пассивные сенсоры корабля развернулись вперед, выбирая траекторию, проходящую мимо самых опасных зон шторма.