Ручное управление позволяло открыть внутренний люк еще до того, как внешний закроется полностью. Клавейн ввалился во внутреннее помещение корвета, оттолкнулся от дальней стенки и врезался головой в верхнюю переборку, а на обратном пути столкнулся с приборной панелью. Он не стал усложнять задачу, закрепляясь по всем правилам в коконе — просто включил двигатели на полную мощность. Целый хор пронзительных голосов возмущенно завопил:
— Рекомендуется немедленно заглушить двигатели! Рекомендуется немедленно заглушить двигатели!
— Закройся! — рявкнул Клавейн.
В этот момент корабль рванулся вверх от поверхности кометы — примерно на два с половиной метра. Затем якорные тросы натянулись до предела и спружинили. Клавейна швырнуло к противоположной переборке, и он почувствовал, как между сердцем и нижним подреберьем что-то хрустнуло, подобно сухой ветке. Вероятно, комета тоже сдвинулась, но это было совсем неощутимо. С таким же успехом корабль мог попытаться двинуть любое небесное тело во Вселенной.
— Клавейн.
Голос раздавался из радиодинамиков корвета и звучал очень спокойно.
Невероятно спокойно.
Воспоминания снова начали выстраиваться, толчками вставая на прежние места. Это потребовало некоторого времени, прежде чем Клавейн вспомнил имя своей мучительницы.
— Скейд… Привет.
Он говорил, преодолевая боль. Можно не сомневаться, по крайней мере, одно ребро сломано — это не считая пары-тройки ушибов.
— Клавейн… что ты делаешь?
— Кажется, собираюсь угнать этот корабль.
Он сел в кресло, морщась от захлестывающей боли. Потом со стоном пристегнул на груди тугие ремни. Двигатели работали на грани автоматической блокировки. Клавейн отдавал корвету полубезумные приказы. Можно отцепить якоря и втянуть их на корабль, но это не решает проблему. Тросы опутают Скейд и Ремонтуа — Клавейн уже вспомнил обоих — и вытащат открытый космос, где они и останутся. Скорее всего, им удастся выжить, даже если оставить их плавать над поверхностью планеты. Но это была миссия Закрытого Совета. Мало кому известно, где находятся эти двое.
— Полная мощность, — громко произнес Клавейн. Рывок на полной мощности позволит ему улететь, разорвав тросы или выдрав якоря вместе с кусками кометы.
— Клавейн, — произнес мужской голос, — мне кажется, тебе стоит подумать.
Никто из них не мог дотянуться до его сознания! Корпус корвета полностью блокировал сигналы.
— Спасибо, Рэми… но на самом деле, я уже все продумал. И вся эта затея с орудиями мне совершенно не нравится. Все дело в Волках — верно, Скейд? Вам нужно оружие, чтобы встретить Волков.
— Именно так, как я тебе растолковала, Клавейн. Да, орудия нужны нам, чтобы защититься от Волков. Хочешь сказать, что предосудительно? Что это позорно — стремиться выжить? Может быть, ты хочешь, чтобы… чтобы мы сдались? Чтобы принесли себя в жертву?
— Откуда ты знаешь, что они идут к нам?
— Мы не знаем. Мы просто предполагаем. Вероятность их появления очень велика, исходя из информации, имеющейся в нашем распоряжении…
— Есть нечто более важное
Пальцы Клавейна скользнули к пульту управления главными двигателями. Еще несколько секунд. Или он вырвется на полной мощности, или останется здесь.
— Это все, что мы знаем, Клавейн. Больше ничего. А теперь позволь нам войти в корвет. Уверяю тебя, я сделаю вид, будто ничего не было.
— Боюсь, этого будет недостаточно.
Он запустил главный двигатель и направил фиолетовые арки, истекающие из дюз, подальше от поверхности кометы. Ему не хотелось причинить вред этим двоим. Клавейн не любил Скейд, но не желал ей зла. Ремонтуа был его другом, но привлекать его к участию в задуманном не стоило.
Корвет продвинулся чуть дальше. Клавейн чувствовал, как вибрация силовых установок, толкающих корабль от поверхности кометы, отдается в каждой косточке. Индикаторы перегрузки мигали красным светом.
— Клавейн, послушай меня, — сказала Скейд. — Тебе не нужен этот корабль. Что ты собираешься с ним делать? Сдаться Демархистам?
— А что, мысль!
— Это самоубийство. Ты никогда не доберешься до Йеллоустоуна. Тебя прикончат — если не мы, то Демархисты.
Раздался громкий хлопок.
Ты никогда не доберешься до Йеллоустоуна. Тебя прикончат — если не мы, то Демархисты.
Раздался громкий хлопок. Шаттл качнулся и задергался, натягивая оставшиеся тросы. Через нижний иллюминатор Клавейн видел, как трос с силой хлестнул поверхность кометы, рассекая защитную мембрану, как масло. На поверхности образовалась рана в метр толщиной, из которой тут же поднялось облако черной пыли — казалось, комета выпустила чернильное облако.
— Скейд права. Не делай этого, Клавейн — тебе некуда податься. Пожалуйста, я прошу тебя как друг… не надо!
— Разве ты не понял, Рэми? Ей недостаточно найти орудия. Те двенадцать кораблей — совсем для другого. Это часть какого-то большего плана. Это флот эвакуации.
Клавейн почувствовал толчок — это еще один трос оборвался и с яростью вонзился в комету.
— Допустим, — отозвалась Скейд. — И что дальше?
— А как насчет оставшегося человечества? Что делать этим одураченным бедолагам, когда придут Волки? Справляться собственными силами?
— Вселенная живет по законам Дарвина.