— Возможно, когда кончится война… — неуверенно начал он. — Межзвездные перелеты станут обычным делом, и мы снова начнем исследования…
— Клавейн, не обещай того, что не сможешь выполнить.
Фелка взяла свою колбу для питья, перелетела на середину кабинета и, подтянув к себе стамеску, с отстраненным видом принялась трудиться над очередной пространственной композицией. Эта вещица выглядела как куб, собранный из кубиков поменьше и с квадратными отверстиями на некоторых гранях. Вставив стамеску в одно из таких отверстий, Фелка скребла ею взад и вперед, едва поглядывая на свое творение.
— Я ничего не обещаю, — сказал Клавейн. — Я просто сделаю все, что смогу.
— Скорее всего, мне даже Трюкачи не помогут.
— Хорошо, но мы не узнаем, пока не попробуем, правда?
— Думаю… нет.
— Что за мысли, — фыркнул он.
Внутри куба что-то звонко хрустнуло. Фелка зашипела, точно ошпаренная кошка, и швырнула загубленную поделку о ближайшую стенку. Куб разлетелся на сотни маленьких кусочков. Почти без промедления Фелка схватила другой предмет и принялась обтачивать его, как ни в чем не бывало.
— Если Трюкачи не помогут, можем обратиться к Странникам, — буркнула она.
Клавейн улыбнулся.
— Давай не будем забегать вперед. Если с Трюкачами ничего не выйдет, мы подумаем, что можно сделать еще. Мы перейдем мост, когда подойдем к нему. Сначала надо решить одну маленькую проблему. Победить в этой войне.
— Но они говорят, война вот-вот закончится.
— Так и будет, верно?
Стамеска соскользнула и оцарапала боковую поверхность ее пальца, срезав кусочек кожи. Прижав ранку к губам, она жадно начала сосать палец, словно последние капли сока из лимона.
— А с чего ты взял?
Он почувствовал абсурдное желание понизить голос, хотя и так говорил тихо.
— Не знаю. Возможно, я старый тупой болван. Но ведь старые тупые болваны для того и существуют, чтобы все время во всем сомневаться?
Фелка сдержанно улыбнулась.
— Хватит говорить загадками, Клавейн.
— Это все Скейд и Закрытый Совет. Что-то происходит, но я не знаю ничего конкретного.
— Что именно?
Клавейн очень аккуратно подбирал слова. Он безгранично доверял Фелке, но помнил, что имеет дело членом Закрытого Совета. Тот факт, что она уже давно не участвовала в работе Совета и, скорее всего, не была посвящена в последние секреты, не имел большого значения.
— Мы перестали строить корабли сто лет назад. Никто не сказал мне, почему так получилось, и я быстро понял, что спрашивать бесполезно. Недавно до меня дошли странные слухи о том, что происходит что-то странное: секретные программы по разработке новых технологий, секретные эксперименты. Далее: ни с того ни с сего, когда Демархисты уже почти готовы признать поражение, Закрытый Совет начинает разрабатывать совершенно новый проект — корабль для межзвездных перелетов. Будь я проклят, если «Ночная Тень» — это не оружие, Фелка. Но, черт возьми, с кем они собрались воевать, если не с Демархистами?
— «Они», Клавейн?
— Я имею в виду «мы».
Фелка кивнула.
— И ты будешь немерено удивлен, если Закрытый Совет ничего не затевает у тебя за спиной.
Клавейн сделал крошечный глоток из кружки.
— Я не имею права интересоваться, так?
В течение бесконечно долгих минут Фелка молчала. Тишину нарушал только скрежет напильника по дереву.
— На некоторые вопросы я могу тебе ответить здесь и сейчас, Клавейн. Ты это знаешь. Но ты должен понимать: я никогда не расскажу того, что сообщил мне Закрытый Совет. И ты на моем месте поступил точно так же.
Клавейн пожал плечами.
— Не ожидал… ничего другого.
— Даже если бы я согласилась, не думаю, что мне известно все. И уже не будет. Это многослойная структура. Меня никогда не посвящали в тайны Внутреннего Кабинета и много лет не подпускали к данным Закрытого Совета, — Фелка коснулась виска надфилем. — Кое-кто из членов Совета даже хотел, чтобы мои воспоминания стерли. Тогда я бы забыла все, что узнала за годы активного членства. Единственное, что их остановило — это ненормальная анатомия моего мозга. Они не могли гарантировать, что не сотрут другие воспоминания.
— Хорошо, что хоть это их остановило.
Она кивнула.
— Есть одно решение, Клавейн. Очень простое, если разобраться.
— Какое?
— Ты всегда можешь вступить в Закрытый Совет.
Клавейн вздохнул. Он искал подходящие слова, но понимал, что Фелку не устроят никакие объяснения.
— Можно еще чаю, если не возражаешь? — спросил он.
Скейд пробиралась по извилистым серым коридорам Материнского Гнезда, и ее гребень пылал алым от гнева и напряженной сосредоточенности. Она направлялась в тайную палату, где договорилась о встрече с Ремонтуа и кворумом действующих членов Закрытого Совета.
Ее мозг работал в режиме предельной интенсивности. Она обдумывала, как провести встречу. Все надо организовать очень тонко. Возможно, это самая значимая операция в ее кампании, цель которой — привлечь Клавейна на свою сторону. Большинством членов Закрытого Совета Скейд вертела, как марионетками, но кое-кто вызывал у нее беспокойство. Пожалуй, этим потребуется нечто большее, нежели обычные меры убеждения.
Одновременно Скейд просматривала последние технические данные, которые передавала секретная система на борту «Ночной Тени». Информация поступала в мозг через устройство, которое сейчас прикрывало ее живот, точно кусок бронированного щитка. Показатели радовали: единственная проблема, которая осталась — это сохранить в секрете свои достижения, чтобы не допустить более серьезных тестов оборудования. Она уже порадовала новостями Производителя Работ, так что последние технические достижения, скорее всего, будут зарегистрированы во время массового отлета флота.
Она уже порадовала новостями Производителя Работ, так что последние технические достижения, скорее всего, будут зарегистрированы во время массового отлета флота.
Однако, занимая большую часть своего сознания исследованиям, Скейд в то же время прокручивала запись сообщения, которое недавно пришло от Феррисвильского Конвента.