У Вольевой, разумеется, были свои теории. Скорее всего, орудия были созданы Конджойнерами. В свое время «пауки» часто наведывались в тот сектор Галактики. Но если это так, почему хозяева решили расстаться с таким мощным оружием? Почему ни разу не попытались вернуть его, хотя имели на это полное право?
Теперь вопрос потерял актуальность. Орудия из Тайника находились на борту «Ностальгии» в течение долгих веков. И никто не явился и не потребовал их обратно.
Она огляделась, изучая колодец. Со всех сторон ее окружали механизмы — контрольные панели, считывающие устройства, схемы, реле и масса всякой всячины малопонятного назначения. На задворках сознания уже зашевелилась тревога: магнитное поле, сфокусированное на определенной доле ее мозга, вызывало навязчивый и необоснованный страх.
Но Вольева была здесь не в первый раз и успела привыкнуть.
Отцепив набор модулей, привешенный к раме, она начала устанавливать их на стенках колодца при помощи прокладок с эпоксидным покрытием. Эти модули Вольева разработала и изготовила собственноручно. Потом она вытащила из каждого по дюжине разноцветных кабелей и соединила между собой или воткнула в порты приборов.
— Как дела, Илиа? — поинтересовалась Хоури.
— Отлично. Непохоже, что я задержусь здесь слишком надолго. В любом случае, эта штука меня наружу не выкинет — я ввела все коды доступа.
— Она тебя уже запугивает?
— Да, есть немного…
Как раз в этот момент Вольева переживала приступ запредельного ужаса. Казалось, кто-то ковыряет ее мозг электродом, взбалтывая воспоминания и выуживая самые потаенные страхи.
— Хоури, ты не возражаешь, если мы поговорим потом? Я хочу побыстрее с… этим … разобраться.
— Все-таки нам надо решить…
— Всенепременнейше. Тебя устроит, если мы это сделаем позже?
— Он должен побывать здесь.
— Хоури, сделай одолжение! Отстань от меня со своим ненаглядным Оводом и следи за обстановкой, понятно?
Илиа перевела дух и заставила себя сосредоточиться. Если не считать страха, все шло как по маслу. Так глубоко проникнуть в архитектуру контроля над орудиями ей удалось лишь однажды. Тогда она смогла установить приоритет над командами, приходящими из корабля. Теоретически, если она правильно подберет синтаксис командного языка, у нее появляется шанс вообще отключить Капитана от управления орудием. Правда, только этим орудием. Остаются еще тридцать два, и к некоторым она еще толком не пыталась подступиться. Но, по идее, между орудиями Тайника не должно быть принципиальной разницы. Если удастся взять под контроль хотя бы дюжину орудий, этого будет вполне достаточно, чтобы вставить в колеса Подавляющим гигантский гаечный ключ.
Уходя от проблемы, проблему не решишь.
— Хоури, слушай меня. Наши планы чуть-чуть меняются.
— О-хо-хо…
— Я собираюсь забраться поглубже. Посмотрим, получится ли полностью взять эту хрень под контроль.
— И это называется «чуть-чуть изменить планы»?
— Ой, перестань дергаться.
И, прежде чем сказать себе «стоп», прежде, чем осознать, чем это чревато, Вольева соединила два оставшихся кабеля. Индикаторы состояния систем вспыхнули и замигали, по дисплеям поползли колонки цифр и букв. Страх нарастал. Орудие действительно не хотело пускать ее на этот уровень.
— Грубо и тупо, — пробормотала Вольева. — Сейчас посмотрим…
Она с расстановкой ткнула в кнопки браслета, открывая сеть сложного до умопомрачения синтаксиса командного языка. Троичная логика, в которой работала операционная система, указывала на то, что программа действительно создана Конджойнерами. И на то, что ее будет дьявольски трудно раскусить.
Вольева сидела неподвижно и ждала.
Где-то в недрах орудия команда будет тщательно изучена, разобрана безумным количеством модулей синтаксического анализа и проверена на легальность. И будет допущена в систему, лишь если удовлетворит всем критериям. Если это произойдет, команда сделает то, что задумала Илиа — система немедленно исключит Капитана из списка пользователей, имеющих доступ к управлению орудием. Тогда из всех способов запуска адской машины останется один — через упряжь, через систему управления, которую установила Вольева. Через устройства, изолированные от корабельной инфраструктуры, которую контролирует Капитан.
В теории все выглядело очень красиво.
Синтаксис не подошел. Первое доказательство успело поступить перед тем, как закрылась крышка люка. Браслет замигал красным, и Вольева как раз подобрала несколько цветистых русских выражений и даже выстроила из них фразу. Орудие заперло ее в колодце. Потом свет погас, и остался только страх. Страх усиливался — хотя, возможно, это была вполне естественная реакция.
— Свинство… — проговорила Вольева. — Хоури… ты меня слышишь?
Никакого ответа.
Без какого-либо предупреждения вокруг зашевелились механизмы. Колодец стал шире, из полумрака выступали слабо светящиеся своды, которые уходили куда-то вглубь. Какие-то чудовищные, постоянно меняющие форму агрегаты плавали в тусклом кроваво-красном свете.
Какие-то чудовищные, постоянно меняющие форму агрегаты плавали в тусклом кроваво-красном свете. Холодные голубые всполохи возникали на их поверхностях, растекались извилистыми нитями. Казалось, орудие перестраивает само себя изнутри.
Илиа умирала от страха. Внутри орудия что-то находилось, и она это чувствовала. Нечто приближалось, подкрадывалось между движущимися механизмами — беззвучное, как фантом.