(Конечно. Но в таком случае нам придется ответить на один маленький вопрос: что произошло с третьим кораблем.)
За девяносто пять лет, которые прошли с начала Комбинированной Эпидемии, Объединившиеся научились многому и успешно боролись с заражением. Будучи одним из последних сообществ, сохранившим верность технологиям, которыми пользовались до Эпидемии, они очень заботились о соблюдении карантина. В мирное время легче и безопаснее всего было бы проверить корабль в тот момент, когда он будет пересекать границу системы Эпсилон Эридана. Но теперь это серьезный риск: Демархисты могут засечь всплеск активности, так что придется позаботиться о маскировке. Зато Материнское Гнездо располагало оборудованием для обнаружения заражающих устройств, и сейчас это было очень кстати.
Однако принять меры предосторожности все-таки необходимо, а значит, придется немного поработать в открытом космосе. Первым делом служебные роботы избавили корабль от двигателей, перерезав лазерами стойки-крепления их конических корпусов. Сбой в работе силовых установок мог просто уничтожить Материнское Гнездо.
Сбой в работе силовых установок мог просто уничтожить Материнское Гнездо. Конечно, это почти нереально, но Скейд решила не рисковать — тем более пока непонятно, что случилось с кораблем. Роботы еще возились с двигателями, когда она отдала команду ракетам-тягачам, и те подогнали к дрейфующему звездолету черные глыбы несублимированного кометного льда. Другая группа роботов тут же принялись размазывать эту массу по обшивке корпуса. Скоро он был покрыт ровным слоем примерно метровой толщины. Роботы справились быстро, и при этом ни один не пришел в соприкосновение с судном. До начала этой операции работ корабль был просто темным; теперь же напоминал сгусток непроницаемой черноты.
Наконец все было готово. По приказу Скейд крючья вонзились в лед, и целая тысяча ракет-тягачей закрепилась по всему корпусу судна. Во время буксировки корабля ледяная оболочка примет на себя всю нагрузку, поэтому меньшим числом было не обойтись: какой-нибудь фрагмент ледяного панциря мог отколоться. Зрелище, которое последовало за этим, поражало красотой. Тысяча коротких остроконечных кисточек холодного голубого пламени высунулась из ракетных сопел, окружив конический корпус мертвого корабля дрожащим заревом. Скейд медленно и ровно увеличивала скорость тягачей. Как аккуратно она рассчитала! Перед последним броском к Материнскому Гнезду ей потребовалось лишь чуть-чуть подкорректировать траекторию — чтобы вовремя оказаться в «слепом пятне» наблюдательной системы Демархистов. Последние наивно полагали, что Объединившимся об этих «слепых пятнах» ничего не известно.
Наконец звездолет был благополучно доставлен в Материнское Гнездо, где его поместили в доке пятикилометровой ширины с керамическим покрытием. Этот док, оборудованный специально для кораблей, зараженных чумой, был достаточно велик, чтобы в нем без труда поместилось судно вместе с отрезанными двигателями. Толщина керамического покрытия стен достигала тридцати метров. Каждое устройство, которое находилось внутри, снабжалось специальной защитой от всех известных штаммов Эпидемии. Едва корабль вполз в док, все люки были немедленно задраены. Скейд вместе со своей командой специалистов осталась внутри. Теперь им предстояло работать, находясь в изоляции от всего Материнского Гнезда, от миллиона других Объединившихся. Эти ограничения распространялись на всех, кто был занят в этой операции, поскольку не на всех можно было положиться. Но Скейд не жаловалась. Она была лучшей — наверно, единственной из Объединившихся, кто действительно мог работать в полном одиночестве, в глубине вражеской территории.
Итак, за корабль можно не беспокоиться. Теперь в док под давлением в две атмосферы начали подавать аргон. Слои льда отделялись один за другим — кроме последнего, самого тонкого, который растает только через шесть дней. Стайки сенсоров, словно чайки, с шипением выпуская аргон, летали вокруг искалеченного звездолета в поисках инородной материи. Но ничего необычного они не обнаружили — обычная корабельная обшивка.
Скейд выжидала. Она твердо решила соблюсти все меры предосторожности и ничего не трогать без крайней нужды. Крючковидный гравитометр на длинном шнуре полз вдоль корабля, сканируя внутреннее пространство и выискивая на поврежденные детали. Большинство выглядело знакомо: Скейд уже удалось познакомиться с чертежами звездолета. Стоп… а вот это странно. Такого здесь явно не должно быть. Что-то черное тянулось внутри корабля, ветвясь и скручиваясь штопором. Оно пронизывало все корабельные помещения; картина напоминала следы пуль на снимках судебной экспертизы или треки субатомных частиц, прошедших через пузырьковую камеру. И везде, где отростки достигали обшивки, Скейд обнаруживала кубик, наполовину торчащий наружу.
Индикаторы по-прежнему не засекли признаков живой материи, но на корабле был аварийный отсек, в котором могли спасаться уцелевшие. Нейтринный радар и гамма-лучевой сканер показывали ей все новые и новые структуры, но Скейд по-прежнему не видела ничего существенного.
Теперь, хочешь или не хочешь, но придется переходить ко второй фазе исследования — то есть начинать работу в физическом контакте. Скейд распределила по корпусу корабля многочисленные бурильные молоточки, чередуя их с микрофонами. Когда был приклеен последний микрофон, молоточки глухо застучали. В своем скафандре Скейд слышала этот грохот — звук распространяется и в аргоне. Казалось, где-то вдалеке лихорадочно работала целая армия кузнецов. Микрофоны «вслушивались» в металл, улавливая отраженные звуковые волны, возвратившиеся из недр корабля. Это нервная и нудная работа — одна из первых обязанностей, которые поручались Скейд: расшифровывать фрагменты томограммы, сводя ее в единую картину распределения плотности вещества.
Эта картина в сознании Скейд рисовалась в серо-зеленых тонах. Ничего такого, что противоречило полученным до этого сведениям, разве что небольшие уточнения по поводу некоторых зон. Но чтобы узнать больше, придется проникнуть внутрь корабля, а это задача не из легких. Все шлюзы были намертво задраены изнутри пломбами из расплавленного металла. Медленно, со злостью, Скейд прорубала их с помощью лазеров и перфоратора с гипералмазным наконечником. Можно себе представить, в каком ужасе и отчаянии пребывала команда корабля… Наконец первый люк был вскрыт, и отряд роботов-исследователей — механических крабов с прочными керамическими панцирями, достаточно разумных для подобной работы — немедленно устремился внутрь. Все, что они наблюдали, напрямую передавалось Скейд.