— Мне кажется, тебе немерено повезло. Далеко не все отделываются предупреждением, когда дело касается «пауков.
— Я тоже так считаю.
— Этот старый «паук»… мы что-нибудь о нем слышали?
Она помотала головой:
— Он сказал, что его зовут Клавейн. Мне это ни о чем не говорит.
— Как я понимаю, тот самый Клавейн?
Пивная подставка замерла в руках у Антуанетты.
— Ксав, а кто был тот самый Клавейн?
Ксавьер посмотрел на нее так, словно она сошла с ума или, по крайней мере, впала в маразм.
— Это же история, Антуанетта. Я понимаю, что история — это очень скучно, но… Ты знаешь, что перед самой Эпидемией случилась одна заморочка?
— Меня тогда еще на свете не было, Ксав. Так что я не могла интересоваться подобными вещами, — она подняла бутылку и посмотрела сквозь нее. — Мне нужно еще. Каков мой шанс выпить пива в течение ближайшего часа, как думаешь?
Ксавьер щелкнул пальцами, подзывая ближайшего официанта. Робот неуклюже развернулся вокруг своей оси, шагнул в сторону их столика и упал.
Вечером, по возвращении, Антуанетта решила наверстать упущенное. Недавно ее буквально вывернуло наизнанку — это был самый скверный эффект, который произвело пиво. После этого голова прояснилась, хотя в ушах некоторое время стоял звон. Пробравшись в офис Ксавьера, Антуанетта включила допотопный терминал и запросила базу данных Карусели по поводу Клавейна. В самом деле, это было весьма любопытно. Впрочем, даже если бы интерес проснулся в ней по дороге к Карусели, его все равно не удалось бы удовлетворить, не имея доступа к всесистемным архивам. Отправлять запрос со «Штормовой Птицы» было слишком рискованно, а память корабля располагала далеко не всей полнотой информации.
Антуанетта никогда не работала с сетями Прекрасной эпохи, а потому даже не рассчитывала найти какую-либо полезную информацию — конечно, если таковая вообще когда-либо существовала. Сеть данных системы пришлось фактически создавать заново: за время катастрофы многое из содержимого прежних архивов было повреждено или стерто.
Как ни странно, сеть располагала весьма подробной информацией о Клавейне. Знаменитый Невил Клавейн — тот самый, о котором говорил Ксавьер — родился на Земле в далеком двадцать втором веке. Это был едва ли не последний год перед тем, как началось оледенение и планета превратилась в гладкий снежный ком. Клавейн переселился на Марс и сражался против первых Объединившихся…
Антуанетта нахмурилась. Опять «пауки»?
Первая слава пришла к Клавейну на Марсе. Его называли Мясником Тарсиса, человеком, который решил исход Битвы при Балдже. Он приказал использовать против пауков красно-ртутное, ядерное и пенно-фазное оружие, покрыв поверхность Марса гладкими оплавленными кратерами диаметром в километр.
По мнению некоторых, действия Клавейна позволяли автоматически обвинить его в военных преступлениях. Однако, если верить менее экзальтированным репортажам, Мясник Тарсиса спас миллионы жизней по обе стороны фронта. Миллионы Конджойнеров и коалиционеров были бы убиты в ходе продолжительных кампаний на поверхности планеты. Наконец, многие рассказывали о его героизме, о том, как он спасал из плена солдат и гражданских, о том, как оттаскивал раненых с линии огня, а потом возвращался за другими. Когда «пауки» разрушили башню для докировки воздушных кораблей в Крайсе, Клавейн снова оказался в гуще событий. Восемнадцать дней он провел под завалами, без воды и пищи, располагая только скудными ресурсами своего скафандра. Когда Клавейна вытащили из руин, он сжимал в объятиях кошку с перебитой спиной. Все это время она жила лишь потому, что питалась пайком Клавейна. Через неделю кошка умерла, и ему понадобилось три месяца, чтобы оправиться.
На этом карьера Клавейна не закончилась. Он попал в плен к «паучьей королеве», женщине по имени Галиана, которая и создала весь паучий сброд. Клавейн провел в заключении четыре месяца и был освобожден после того, как стороны договорились о прекращении огня. Однако эти четыре месяца изменили судьбу прежних противников, связав их навсегда. Когда начался нелегкий и долгий процесс восстановления мирных отношений, Клавейн опустился до того, чтобы вести переговоры с «паучьей королевой». Именно во время этой миссии он стал «изменником», то есть одним из Объединившихся, «пауков», позволив им наполнить свой череп множеством омерзительных машинок.
После этого Клавейн почти исчез из анналов истории. Антуанетта бегло просмотрела оставшиеся записи. Это были отдельные, почти анекдотические сообщения, охватывающие период около четырехсот лет — о том, как Клавейн появлялся то тут, то там и снова исчезал. Почему бы и нет? По крайней мере, Антуанетта не видела в этом ничего невозможного. Клавейн состарился еще до того, как стал «изменником». Но учитывая такие непременные атрибуты межзвездных перелетов, как «холодный сон» расширение времени, он мог реально прожить лишь несколько десятков лет из четырехсот. Иначе не помогла бы даже восстановительная терапия, которую практиковали до Эпидемии. Впрочем… это мог быть совсем другой Клавейн. Неужели великого героя человеческой истории могла заинтересовать жизнь какой-то Антуанетты Бакс? Такое просто невозможно.