«Полегче».
Фелка что-то промычала. Потом последовало нечленораздельное бормотание, снова и снова, пока слова не прозвучали четко.
— Где я?
«На борту «Ночной Тени». Помнишь? Мы полетели за Клавейном во внутреннюю систему».
— Кла-вейн… — она молчала примерно десять-пятнадцать секунд и добавила: — У-мер?
«Не думаю».
Фелка попробовала снова открыть глаза. На этот раз у нее получилось.
— Расскажи мне… что произошло.
«Клавейн провел нас. Он бросил корвет. Это произошло около Ржавого Обода. Думаю, ты хорошо это помнишь. Ремонтуа и Скорпио последовали за ним. Кроме них, никто не мог пойти — только они могут находиться в пространстве Йеллоустоуна, не привлекая внимания. Тебе я бы не позволила отправиться с ними по очевидным причинам. Клавейн беспокоится о тебе, Фелка, и это делает тебя ценной».
— Залож-ницей?
«Нет, конечно, нет. Просто одной из нас. Клавейн — овца, отбившаяся от стада, в отличие от тебя. Мы хотим вернуть его, Фелка. Как блудного сына».
Они шли в сторону мостика. Фелка потягивала коктейль со вкусом шоколада, в котором содержались медишны, способствующие восстановлению организма.
— Где мы? — спросила она.
Скейд указала на дисплей, который показывал звездное поле с кормы. Единственная тусклая красно-желтая звезда была обведена зеленым — Эпсилон Эридана, видимая в двести раз слабее, чем с самой отдаленной точки системы, из Материнского Гнезда, и в десять миллионов раз по сравнению с небом Йеллоустоуна. Впервые в жизни Скейд действительно находилась в межзвездном пространстве.
«Мы в шести неделях полета от Йеллоустоуна, это более тысячи трехсот астрономических единиц. Почти все время мы поддерживаем двукратное ускорение, то есть «Ночная Тень» уже набрала одну четвертую скорости света. Обычный корабль к этому времени изо всех сил пытался бы выжать одну восьмую, Фелка. Но мы можем увеличить еще, если понадобится».
Скейд знала, что это не принесет почти никакой практической выгоды. Теория относительности гарантировала это. Предельно высокая скорость сократит субъективное время их путешествия к Ресургему, но никак не отразится на объективном времени, которое займет перелет. И именно объективное время играет основную роль: именно его измеряет внешний наблюдатель, а значит, Скейд придется и еще дольше ждать встречи с другими кораблями эвакуационного флота.
Однако могли найтись и другие причины увеличить ускорение. Втайне Скейд уже обдумывала опасные и увлекательные возможности, которые могли полностью изменить правила.
— А другой корабль? — спросила Фелка. — Где он?
Скейд уже рассказала ей о судне, которое следовало за ними. На дисплее появился второй кружок, разделенный двумя пересекающимися линиями толщиной с волос — почти точно над тем, который обозначал Эпсилон Эридана.
«Вот он. Очень слабый, но там есть явный источник тау-нейтрино, и объект движется тем же курсом, что и мы».
— Только далеко сзади, — сказала Фелка.
«Да. Три или четыре недели позади нас».
— Может, это торговый корабль — Ультра или кто-то еще, двигается примерно в том же направлении.
Скейд кивнула.
«Я думала о такой возможности. Непохоже. Ресургем — не самое популярное место для Ультра, а если бы корабль направлялся в другую колонию в том же секторе, мы бы уже заметили разницу в траектории.
Он висит у нас на хвосте.
— Кормовое преследование?
«Да, он летит именно за нами. И у них есть даже некоторое тактическое превосходство. Они далеко, но наше пламя направлено в их сторону. Я могу следить за ними, потому что у нас есть тяжелые нейтрино-детекторы военного класса, хотя это непросто. А им не требуется никаких ухищрений, чтобы обнаружить «Ночную Тень». Я разделила наши лучи выхлопа на четыре составляющие и придала им небольшое угловое отклонение, но им довольно и этого, чтобы отследить наше положение. Однако у нас нет выброса нейтрино. Когда мы развернемся и направим пламя в сторону Ресургема, это даст нам определенное преимущество… Но до этого не дойдет. Корабль никогда не догонит «Ночную Тень», как бы он не старался».
— Значит, он должен был безнадежно отстать, верно? — спросила Фелка.
«Нет. Он держит два «g» от самого Ржавого Обода».
— Не думала, что обычные корабли могут так быстро двигаться.
«Как правило, нет. Но всегда найти способ, как это сделать. Помнишь Ирравель Веда?»
— Конечно, — ответила Фелка.
«Преследуя Рана Сэвэна, Ирравель модифицировала свой корабль, чтобы достичь стабильного двукратного ускорения. Но она сделала это весьма жестоким способом: не модифицировала двигатели, а сняла с корабля все, что можно, оставив один скелет. Она даже высадила всех своих пассажиров на комете, чтобы уменьшить массу».
— Думаешь, что тот корабль сделал нечто подобное?
«Другого объяснения нет. Но это им не поможет. Даже с двукратным ускорением они не могут сократить разрыв. Если мы еще уменьшим инерцию, расстояние между нами увеличится. До трех «g» им не разогнаться, Фелка. Невозможно сбросить такую массу, от корабля просто ничего не останется. Скорее всего, они и так идут на пределе возможностей.
— Думаю, это Клавейн, — сказала Фелка.
«Кажется, ты в это уверена».
— Сомневаюсь, что он согласится отступить. Это не в его стиле. Клавейн решил добыть орудия. И не собирается просто так сидеть и смотреть, как наложишь на них свои холодные железные руки».