Амарантяне — похожие на птиц существа, которые населяли Ресургем миллион лет назад, были одной из таких рас. Попытка провести «зачистку» на их планете затянулась, позволив многим ускользнуть и укрыться в потаенных убежищах. В результате машинам ничего не оставалось, как полностью уничтожить биосферу Ресургема, вызвав катастрофическую вспышку Дельты Павлина. Со временем активность звезды нормализовалась, но лишь в последнее время планета вновь стала пригодной для жизни.
Выполнив свою задачу, Подавляющие исчезли в межзвездном пространстве. Прошло девятьсот девяносто тысяч лет.
Затем пришли люди, привлеченные загадкой гибели цивилизации амарантян. Группу исследователей возглавлял Дэн Силвест, амбициозный отпрыск одного из богатейших кланов Йеллоустоуна. К тому времени как «Ностальгия по Бесконечности», на борту которой находились Хоури и Вольева, прибыла в систему, он вынашивал планы экспедиции на Гадес — нейтронную звезду, которая находилась на дальней орбите системы. Силвест полагал, что между Гадесом и исчезновением амарантян существует какая-то связь. Он добился помощи от экипажа «Ностальгии». Орудия субсветовика пробили брешь в слое механизмов, который играл роль защитной оболочки Цербера — артефакта размером с луну на орбите нейтронной звезды, — и Дэн Силвест проник внутрь.
Догадка Силвеста полностью подтвердилась. Однако это стоило ему жизни: в недрах Цербера он наткнулся на ловушку Подавляющих и погиб при аннигиляционном взрыве.
Погиб? После этого Хоури встречалась и разговаривала с ним. Насколько она поняла, Дэн Силвест и его жена сохранились в виде симуляций в оболочке нейтронной звезды. Гадес оказался одним из убежищ, где амарантяне скрывались от преследований машин. Но сама звезда была элементом чего-то более древнего, чем амарантяне и Подавляющие — хранилищем трансцендентной информации, системой для обработки данных, огромным архивом. Амарантяне нашли путь внутрь, позже этот путь повторил Силвест. Это все, что знала Хоури и все, что она хотела знать.
Ей лишь раз довелось встретиться с копией Силвеста. С тех пор прошло более шестидесяти лет. За это время Вольевой удалось осторожно проникнуть в общество, которое боялось и ненавидело ее. Хоури позволила себе забыть о том, что Дэн Силвест все еще находился там, в компутационной матрице Гадеса, и в определенном смысле был жив. Изредка она ловила себя на мысли, что хотела бы знать: задумывался ли Силвест хоть на миг о последствиях своего вторжения в звезду? Отвлекают ли его от пустого самолюбования воспоминания Подавляющих? Вряд ли. Дэн Силвест не производил впечатления человека, который станет беспокоиться о последствиях своих поступков.
Дэн Силвест не производил впечатления человека, который станет беспокоиться о последствиях своих поступков. Но, в любом случае, время в матрице Гадеса течет очень быстро. Должно быть, для Силвеста прошли столетия, и дела его прошлого представляются по-детски непоследовательными. И уж точно мало кто мог войти с ним в контакт. И какой тогда смысл о нем беспокоиться?
Правда, вряд ли это поможет тем, кто находится за пределами матрицы. Из этих шестидесяти лет почти сорок Хоури и Вольева провели в «холодном сне». Но в оставшиеся двадцать не прошло и дня, чтобы Хоури не вспомнила о Подавляющих.
Теперь ее тревога подтвердилась. Они были здесь. То, чего Хоури так страшилась, началось.
Тем не менее, не похоже, что машины планируют быструю жестокую выбраковку. Они затеяли что-то не в пример более масштабное — иначе зачем бы им потребовалось сырье в объеме трех планет? Пока даже системы противокосмической обороны Ресургема не смогут обнаружить деятельность Подавляющих. Но Хоури сомневалась, что так будет продолжаться и далее. Рано или поздно активность машин превысит определенный предел, и люди заметят, что в космосе творится нечто странное.
Скорее всего, здесь начнется настоящий ад.
Но к тому времени это будет уже неважно.
Глава 10
Один из кораблей отделился от яркого потока судов, идущих по главному предстыковочному фарватеру Карусели Нью-Копенгаген. Ксавьер направил на него встроенную оптику шлема и увеличивал фокус до тех пор, пока звездолет не загородил весь вид. Изображение выросло и зафиксировалось. Несомненно, это «Штормовая Птица» — ее обтекаемый корпус, усеянный многочисленными шипами, трудно с чем-то спутать. Грузовоз вращался вокруг основной оси и одновременно медленно поворачивал. Спасательный буксир «Таурус IV» по-прежнему тыкался в него носом, словно паразит, который смотрит, как бы урвать кусок покрупнее.
Ксавьер моргнул и запросил дополнительное увеличение. Силуэт корабля разбух, расплылся в туманную кляксу, а затем стал четким.
— Боже милосердный… — прошептал Лю. — Что ты сотворила с моим кораблем, черт тебя задери?
С момента их последней встречи его любимая «Штормовая Птица» изменилась самым кошмарным образом. Некоторые секции были срезаны подчистую. Корпус выглядел так, словно последний раз проходил профилактику в дни «Belle Epoque», а не два месяца назад. Оставалось только гадать, куда летала Антуанетта. Неужели ее занесло в самое сердце Завесы Ласкаля? Или она попала в серьезную переделку, нарвавшись на группу хорошо вооруженных баньши?