— Объяснение здесь, — перед Калашниковым повисла маленькая черная капелька. — Сейчас у нас есть более важная тема. Ты понимаешь, насколько сложной является моя просьба?
— Очень хорошо понимаю, — усмехнулся Калашников. — Говоря по-русски, ты просишь всего-навсего разобраться, что там у них прогнило, в Федерации, раз такие безобразия стали возможными.
— Вот именно, — подтвердил спонк. — Ты помнишь, что должен сделать это всего за один сез?
— Помню, — кивнул Калашников. — Хорошо, что ты растолковал мне все прямо сейчас. При моей привычке делать все в последний момент…
— Постарайся избавиться от этой привычки, шестьсот двадцать третий, — сказал спонк. — Я попросил о помощи, ты согласился. Ты сможешь остаться повелителем пустоты только в том случае, если выполнишь просьбу полностью и в срок. В противном случае ты потеряешь лицо, и никто больше не обратится к тебе за помощью. У тебя очень мало времени, шестьсот двадцать третий.
Ты перестанешь быть одним из нас, перевел Калашников, и будешь уничтожен. Какая прекрасная формулировка для последнего слова — «никто больше не обратится к тебе за помощью»!
— Я безмерно благодарен, что ты дал мне так много времени, — язвительно ответил Калашников. — Я мог бы согласиться сделать все и за полчаса!
— Я не хочу терять тебя, шестьсот двадцать третий, — ответил спонк. — Я дал тебе ровно столько времени, чтобы у тебя был хотя бы один шанс.
— Ну что ж, — усмехнулся Калашников. — Если я опять сделаю что-то не так, дашь знать?
— Вызывай меня каждый раз, когда захочешь поговорить по-пустотному, — ответил спонк. — Поверь, тебе это вскоре понадобится.
4.
Проводив растаявший в воздухе знак вопроса, которым Сеть обозначала остававшегося неизвестным собеседника, Калашников ожесточенно почесал в затылке и рубанул воздух рукой:
— К черту! Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра… Алло, Паша!
— Угум-м, — отозвался невидимый Макаров. — На проводе!
— Ты сейчас как, не слишком занят? — напрямик спросил Калашников.
— Ужинаю, — ответил Макаров.
— А потом?
— А чего надо-то? — заинтересовался Макаров. — Опять Федерация козни строит?
— Надо слетать к центру Галактики, — сказал Калашников, — и посмотреть, что там происходит.
— Это в саму Дыру, — деловито уточнил Макаров, — или только в ее окрестности?
— А ты что же, — удивился Калашников, — и внутрь дыры можешь?
— Слетаем — увидим, — философски заметил Макаров. — Я тут, грешным делом, до сих пор испытателем подрабатываю…
— Нет уж, спасибо, — фыркнул Калашников. — Никаких испытаний. Обычный… патрульный полет.
— Чего?! — удивился Макаров.
— Патрульный полет, — повторил Калашников. — Забыл, как в восьмидесятых фантастику сочиняли? У нас половина рассказов с того начиналась, что звездолет «Светлый Путь» совершает обычный патрульный полет…
Макаров рассмеялся и наконец нарисовался в воздухе. Одет он был в белую рубаху навыпуск, просторные серые брюки, а в руке держал деревянную вилку с наколотым на нее огромным пельменем.
— Ты у Лапина, что ли? — догадался Калашников.
— Ну да, — кивнул Макаров. — Я у него часто ужинаю. Кстати, а ты чего не заходишь?
— Да как-то все некогда, — пожал плечами Калашников. — Словом, давай после ужина слетаем к Дыре по-быстрому? Мне там только на одну планетку посмотреть, телеметрию поснимать, и домой.
— Ну-ну, — скептически заметил Макаров. — Патрульный полет, говоришь? По-быстрому?
— Оставь свои шуточки, — махнул рукой Калашников. — Именно что по-быстрому. Никаких уничтоженных флотов, никаких взрывов и пожаров. В конце концов, я сегодня еще и поспать собираюсь!
— Ну ладно, — согласился Макаров. — Сейчас я, пельмени доем, водочку допью и подъеду. А ты пока каких-нибудь бомбозондов припаси, чтобы телеметрию снимать.
— Договорились, — кивнул Калашников. — Жду.
Запасаться бомбозондами он, конечно же, не стал, а вместо этого вызвал из Сети очередного искинта. Планетолог повис в воздухе в виде туманного шарика, раскрылся, как разрезанный арбуз, и продемонстрировал строение ядра типичной планеты.
— Доходчиво, — одобрил Калашников. — А в атмосферных эффектах разбираешься?
Искинт молча зарастил дыру и принялся гонять по поверхности шарика разноцветные облака.
— Что такое желтое небо, знаешь? — спросил Калашников. Не столько чтобы узнать что-то новое, сколько от нечего делать — Макаров мог доедать пельмени еще добрых полчаса.
— Желтое для какой расы? — уточнил искинт.
— Э, — замялся Калашников. Никакого специального названия для расы обитателей Гамарга он не помнил. — Ну, для этих, четвероруких с Гамарга!
— Вы имеете в виду расу хамауков, — понял искинт. — Прошу прощения, но в моем распоряжении нет модели, позволяющей объяснить свечение атмосферы Гамарга в данном спектральном диапазоне.
— Прошу прощения, но в моем распоряжении нет модели, позволяющей объяснить свечение атмосферы Гамарга в данном спектральном диапазоне.
Чудес не бывает, подумал Калашников. Как вчера не было, так и сегодня нет. Вот тебе и двадцать третий век…
— Я на орбите, — раздался из пустоты голос Макарова. — Тебя уже можно забирать?
— Полетишь со мной, — кивнул Калашников искинту. — Да, забирай!