Калашников остановился и почесал в затылке. Это что же получается? Нам подбросили задачку, которую любой зверус решил бы на мах?!
Точно так и получается, развел руками Калашников. Окажись задачка действительно трудной, мы бы несколько месяцев с ней возились. А тут бум, трах и в дамки. Похоже, мы вовсе не Спрута ловили, а испытательный срок отрабатывали. А я-то, дурак, народ на оперативку созвал!
Калашников присвистнул, заложил руки за спину и двинулся дальше, заметно прибавив ходу. Может быть, хоть Лапин догадается всех предупредить? Меня-то он просто на завтрак приглашал…
Тропинка спустилась с холма и вывела Калашникова на мощеную белым камнем дорогу. От реки потянуло прохладой, впереди показался яблоневый сад. Через несколько минут Калашников отворил резную калитку и крикнул с порога:
— Есть кто живой? Можно в гости?
— Я за живого, — раздался из-за кустов боярышника голос Макарова. — На голос иди, на голос!
Калашников закрыл за собой калитку, прошел по шуршащей под ногами дорожке из битого кирпича, повернул направо и увидел Макарова.
— На голос иди, на голос!
Калашников закрыл за собой калитку, прошел по шуршащей под ногами дорожке из битого кирпича, повернул направо и увидел Макарова. Тот сидел на веранде за роскошно накрытым столом и потягивал квас из высокого запотевшего бокала.
— Привет, — улыбнулся Калашников. — А где Лапин?
— По хозяйству хлопочет, — объяснил Макаров. — Садись, квас пить будем!
— А что ж не водочку? — полюбопытствовал Калашников, подходя к столу.
— Повода нет, — серьезно ответил Макаров.
— А Спрут, он же Домби Зубль? — удивился Калашников. — Ты же его поймал!
Макаров покачал головой.
— Не совсем я, — сказал он, поморщась, — не совсем поймал… Словом, не повод это для выпивки. Вот если бы ты Систему расколол — тогда другое дело!
Нет, подумал Калашников. Не другое. Все то же самое — не совсем я, не совсем расколол. Будем пить квас.
Он сел за стол напротив Макарова, наполнил ближайший бокал:
— Давно здесь сидишь?
— Живу я здесь, — криво усмехнулся Макаров. — Гранату отняли, прогнали домой…
— То есть? — удивился Калашников. — Ты больше не вольный пилот?
— Нет, — вздохнул Макаров. — После того, что мы с Домби Зублем в Галактике натворили, Мак-Ару нельзя в живых оставаться. «Рифей» у Маркса на запасной стоянке, а я здесь… отдыхаю.
— Похоже, тебе это не слишком нравится, — заметил Калашников.
— Совсем не нравится, — кивнул Макаров. — К полковнику Мерайнху я так и не слетал, заказчиков бомбы не выявил. Эти уроды еще один взрыв готовят, а я тут… квас пью.
— Спаситель Галактики в отставке, — хмыкнул Калашников. — Хочешь, я тебя утешу?
— Ну, попробуй, — пожал плечами Макаров.
— Сколько у Зведной России кораблей класса «Рифей»? — спросил Калашников.
Макаров поднял глаза к потолку, пошевелил губами, формулируя запрос. Потом приоткрыл рот.
— Думаешь, без тебя не справятся? — язвительно поинтересовался Калашников. — Думаешь, ты и в самом деле мутант?
— Нет, конечно, — согласился Макаров. — Но все равно, мог бы и я на что-то пригодиться…
— Так вот, утешаю, — сказал Калашников. — Если такие умные эрэсы, как Лапин и Гринберг, позволяют тебе сидеть здесь сложа руки и пить квас ведрами, значит, это и есть лучшее, что ты сейчас можешь сделать. Понял?
— Нет, — Макаров с любопытством посмотрел на Калашникова. — Как безделье может быть лучшим делом?
— Вот так, — Калашников постучал по голове. — Ты сидишь, а мысли в голове крутятся. Одна, вторая, третья — глядишь, соображать начинаешь, кто ты такой есть и зачем на этом свете находишься. Вот когда до правильных мыслей додумаешься — тогда снова в космос!
Макаров наклонил голову:
— А ты, значит, уже додумался?
— Полчаса назад думал, что да, — ответил Калашников и увидел вышедшего на веранду Лапина.
— Здравствуйте, Семен Петрович!
— Здравствуй, Артем Сергеич, — ответил Лапин и поставил на стол поднос с большим глиняным горшком. Макаров повел в сторону горшка носом и облизнулся. — Угощайся пока закусками, каша настояться должна!
Калашников кивнул и положил на свободную тарелку немного редьки с медом. Макаров поставил на стол опустевший бокал и придвинул к себе блюдо с малосольными огурчиками.
— Налей-ка мне, Паша, квасу, — пробасил Лапин, садясь во главе стола. — А ты рассказывай, Артем Сергеич, как жизнь молодая?
Очень смешно, подумал Калашников. Галактическая война на носу, самое время моей личной жизнью интересоваться.
— Нормально, Семен Петрович, — ответил Калашников. — Отужинал вчера в «Сателлите» с Анной-роботессой, поплавал с катсюанцем Пуити в Светящемся море, а потом полночи с роботами в «Восьмую Галактическую» резался. Обыграли нашу команду, как маленьких…
— Ай, молодец! — воскликнул Лапин. — Неужели сам догадался?!
Калашников покачал головой и отправил в рот добрую половину содержимого тарелки.
— Будто не знаете, — пробурчал он сквозь редьку. — Гринберг приказал…
— А что за мешки под глазами? — прищурился Лапин. — Опять думал?!
Мягко говоря, мысленно прокомментировал Калашников.
— Да, — сказал он с вызовом. — Сто двадцать субъективных часов. Извините, но епитимью к этому времени я уже отработал.