— Удачи и вам, майор, — сказал первый незнакомец. — Ну-с, капитан Зубль, как вы себя чувствуете?
— Как компьютерный интерфейс, — ответил Домби Зубль. — Проклятье, майор, как мне выбраться из этой штуки?
— Без моей помощи у вас вряд ли это получится, — заметил расплывчатый прямоугольник. — Меня зовут Лиланд Лолт, и с этой минуты я ваш супервизор. Кроме того, вы больше не числитесь в оперативном резерве. Приказом по Агентству вы возвращены в строй и приписаны к моей группе.
— Чем занимается ваша… наша группа? — спросил Домби Зубль.
— Всем, что может представлять опасность для Федерации, — ответил Лолт.
— Всем, что может представлять опасность для Федерации, — ответил Лолт. — В данный момент наибольшая опасность исходит от Спонк Корпорэйшн и их ставленника, так называемого Звездного Пророка. Вы правильно сделали, что не стали откровенничать с Рэем Ферпо. Это не его ума дело!
— Я тоже так подумал, — сказал Домби Зубль. — Но с вами-то я могу быть откровенным?
— Если вам нечего скрывать, то да, — ответил майор Лолт.
Размытый прямоугольник свернулся в стройную гуманоидную фигуру, и перед глазами изумленного Домби Зубля появился молодой, подтянутый дьявол. Дьявол — майор?! Домби Зубль не поверил своим глазам.
— Я вижу, вы удивлены, — заметил Лиланд Лолт. — Сейчас вы удивитесь еще больше. Шестнадцатое управление имеет в Агентстве особый статус. Звание майора нашего управления соответствует полковнику обычных войск. Если мы с вами придем к взаимопониманию, вы сохраните свое прежнее капитанское звание. Вы понимаете, что это означает?
Вот так сбываются мечты, подумал Домби Зубль.
— Несомненно, мы придем к взаимопониманию, — убежденно произнес он. — Задавайте вопросы!
— Какое впечатление на вас произвел Звездный Пророк? — задал свой первый вопрос гвардии майор Лиланд Лолт. — Он же — звездный русич Артем Калашников?
Глава 4.
Пророк в своем отечестве
Слепые начинают ходить, а хромые — говорить, когда я делаю пассы.
О. Генри
1.
Артем Калашников скривился, как от зубной боли.
— Сам просил, — веско произнес Лапин. — Думал, легко будет?
— При чем тут легко, — махнул рукой Калашников. — Непонятно, вот в чем проблема! Что это такое — доброе дело? Нищему копеечку бросить, или подчиненным премию выплатить? Что конкретно делать-то?
— Совесть подскажет, — ответил Лапин. — А если что не так сделаешь, на то исповедь. Поправлю!
— Ну, разве что так, — пробормотал Калашников. — Значит, каждый день по три добрых дела, а перед сном — исповедь?
— Точно так, — подтвердил Лапин.
— И как долго? — поинтересовался Калашников.
— До полного искупления, — ответил Лапин. — Скажу, когда хватит.
— Ох, грехи мои тяжкие, — пробормотал Калашников. — Эдак и привыкнуть недолго, добрые-то дела делать…
— Привыкай, — кивнул Лапин и вытащил из-под стола запотевший лафитничек с водкой. — Посошок?
Калашников отрицательно качнул головой:
— Только не сейчас. Мне через два часа Хранилище Вечности открывать.
— Что ж тянул до последнего? — с укоризной сказал Лапин. — Ну, ступай тогда с миром. И не греши больше, понял?
Калашников усмехнулся странному сочетанию слов, медленно поднялся из-за стола. Махнул рукой — над дощатым полом вспыхнуло голубое сияние телепорта. Кивнул Лапину на прощание и шагнул домой, в свои даже не президентские — пророческие! — аппартаменты на далекой и все еще загадочной планете.
Как обычно, кабинет буквально утопал в свете двух вытянувшихся навстречу друг другу маленьких солнц.
Как обычно, кабинет буквально утопал в свете двух вытянувшихся навстречу друг другу маленьких солнц. Свет после земного показался чересчур белым, но Калашников знал, что это ощущение быстро пройдет. Ставшим уже привычным движением он поправил серебристый костюм-комбинезон, скрестил руки на груди и подошел поближе к панорамному окну, чтобы в очередной раз попытаться рассмотреть подвластную Звездному Пророку планету.
Аппартаменты Пророка располагались на самом верхнем этаже Звездного — а какого же еще? — дворца, выстроенного в самом центре геометрически правильного пятиугольного континента. Впервые увидев это величественное и вместе с тем удивительно ненастоящее сооружение, Калашников не смог удержаться от смеха. Административный континент планеты роботов живо напомнил ему печально знаменитый Знак качества СССР, а устремившийся на восемнадцать километров ввысь дворец — допотопную химическую ракету, словно сошедшую с детских рисунков гагаринской эпохи. Прямые как солнечные лучи, безупречно гладкие дороги разбивали континент на тысячи правильных многоугольников, каждый из которых играл свою собственную роль в отлаженном как часы хозяйственном механизме предельно автоматизированной планеты. Поначалу Калашникова поразило количество парков, бассейнов и каналов, разбросанных посреди разноцветных, похожих на огромные ангары зданий; однако, побродив несколько часов по окрестностям собственного дворца, он заметил, что роботы системы УРТ не меньше чем люди любят валяться на траве и нежиться после купания на солнце. Техника двадцать третьего века превратила этих некогда бездушных созданий в странных существ, казавшихся Калашникову гибридами уэллсовских морлоков и элоев; трудно было поверить, что вон та симпатичная девушка, сверкающая на сдвоенном солнце своей зеркальной кожей, может в одно мгновение пробежать больше километра, уничтожив по дороге любое количество биологических солдат. Калашникову приходилось постоянно напоминать себе, что его окружают существа, лишенные всяческих человеческих слабостей, обладающих поистине фантастическими способностями и вместе с тем безгранично, фантастически добрые по отношению к любому эрэсу из плоти и крови.