Домби Зубль замер, воссоздавая в сознании значение словосочетания «по душам». Процесс неожиданно затянулся — словосочетание оказалось специфичным для языка зверусов, и для его полного толкования пришлось освоить едва ли не весь русский язык.
— Тяжелый случай, — заметил Мирча-Дибаж. — Ты хоть русичей-то живьем видел?
Домби Зубль молча покачал головой. Он все еще переваривал русский язык.
Мирча-Дибаж наклонился вперед и внимательно всмотрелся Домби Зублю в глаза.
— Ясно, — сказал он самому себе. — Тут элементарный ликбез нужен. Ладно, три часа у нас есть.
3.
Неожиданно для себя Домби Зубль понял, что такое «ликбез». Русский язык полностью загрузился в сознание и теперь укладывался в ассоциативные связи, на ходу перестраивая все привычные представления. Домби Зубль почувствовал легкое головокружение: от этого языка у него буквально «срывало крышу».
— Давай по-душам, Димон, — сказал он нарочито хриплым голосом. — Как ты к буржуям-то попал?
Мирча-Дибаж приоткрыл рот и цокнул языком.
— Кажись, успеем, — пробормотал он в сторону. — Правда, что ли, интересно?
— Правда, — кивнул Домби Зубль. — Я тут наших ни одного не встречал.
По расширившимся глазам Мирча-Дибажа Домби Зубль понял, что сказал очень сильную фразу.
— Поосторожнее насчет «наших», — сказал Мирча-Дибаж на федератном. — Сначала покажи, что ты свой. Языка недостаточно; нужны ритуальные действия.
— По рюмашке, что ли? — спросил Домби Зубль и вдруг осознал, что усвоенный им русский язык сам по себе выдает следующие слова. Этот феномен так его поразил, что он замолчал, и следующую фразу пришлось сказать Мирча-Дибажу:
— Так давно бы так! Только это ты должен был сказать, а не я.
— Понял, — кивнул Домби Зубль и материализовал столик с традиционным напитком зверусов. — Ну, рассказывай, — предложил он, наливая по рюмке.
— Только между нами, — сказал Мирча-Дибаж и немедленно выпил. — Тоска в этой Звездной России, понимаешь? Работа, друзья классные, рыбалка, к звездам хоть каждый вечер летай… а чего-то не хватает. Пьешь, вроде легчает, а потом опять что-то не то. И главное, не поймешь, пока сам не попробуешь. Ты вот дьявол, — Мирча-Дибаж наставил на Домби Зубля палец, — ты вот как привык отдыхать?
— Да как все, — пожал плечами Домби Зубль. — Огонь, сера, десяток двуногов для драйва…
Домби Зубль замолчал, осознав, что снова употребил русское слово. На дэвском языке состояние, испытываемое при корчах двуногов, называлось «иррах» — «жгучий контраст», «сладостное мучение» в переводе на федератный. Однако русское «драйв» само легло на язык, и это неприятно поразило Домби Зубля. Опасный язык, решил он; запомнить!
— А не надоедало? — спросил Мирча-Дибаж. — Другого никогда не хотелось?
— Хотелось, — признался Домби Зубль. — Но какой-то… — он чуть было не сказал «фигни», но наконец-то включился самоконтроль, — какой-то человеченщины. По цветущем полю пройтись, в водопаде искупаться… один раз, — Домби Зубль понизил голос, — даже стихи стал вслух бормотать. К счастью, быстро прошло.
— Ну вот, — кивнул Мирча-Дибаж. — А у меня не прошло.
Домби Зубль взял бутылку и снова наполнил рюмки.
— Да, — Мирча-Дибаж не глядя замахнул свою, — не прошло. Почувствовал я настоящую жизнь. Свободу, да даже не свободу, а власть… и не власть, — Мирча-Дибаж сам налил себе рюмку, тут же заглотил и поставил обратно, — нет, право на власть, вот что. Человеком я себя почувствовал, когда этих ничтожеств имел как хотел, а они мне за это задницу подлизывали!
— Человеком? — удивился Домби Зубль. — Так это же обычное дело…
— Для тебя! — воскликнул Мирча-Дибаж. — Пей, кстати, выдохнется водка. Для тебя обычное; а у меня словно глаза открылись! Вот где она, настоящая жизнь; здесь, в Федерации. Там, в Звездной России, мы все равны, все как херувимы чисты и беззаботны. А здесь есть над кем покуражиться, и главное, по заслугам!
Домби Зубль без малейшего удовольствия высосал водку из рюмки и поставил ее обратно на стол. Его начало беспокоить поведение Мирча-Дибажа: похоже, профессор был уже изрядно пьян.
— Вот так, примерно, — сказал профессор совершенно трезвым голосом. — Понял?
Домби Зублю понадобилось две секунды, чтобы понять, о чем идет речь.
— Так все это была демонстрация? — спросил он с оттенком разочарования.
— И демонстрация тоже, — ответил Мирча-Дибаж. — Расскажи Звездному Пророку, как тянет тебя порой читать стихи и нюхать фиалки; вот это и будет разговор по душам. А со мной ты по душам уже поговорил.
— Так все это — правда? — спросил Домби Зубль.
— Правда, ложь, — фыркнул Мирча-Дибаж, — какая разница? Главное, что поговорили! — Он потянулся к бутылке и снова наполнил рюмки.
— Правда, конечно. Завидую я вам, дьяволы. Я ведь тоже двуногов пользовать пробовал, но что-то не очень понравилось. Ненастоящие они какие-то…
Домби Зубль ощутил прилив крови к области глаз и отвернул голову, чтобы не выдать мгновенно вспыхнувшего гнева. Зверус — и двуноги?!
К счастью для Мирча-Дибажа, Домби Зубль был профессионалом. Секунду спустя он спокойно вернулся к разговору:
— Я понял, профессор. Теперь я сумею поговорить по душам со Звездным Пророком.