— Нет, Артем, — качнула головой УРТ-238761. — Наше уведомление носит слишком общий характер. Нас будут обвинять в том, что мы точно знали, где и когда произойдут беспорядки, но не сообщили об этом властям. Если мы подавим провокации в зародыше, нас ждет обвинение в отказе от сотрудничества, а если мы дадим им начаться — обвинение в пособничестве насилию.
— Черт, — Калашников вытащил из кармана «шумелку» и пару раз подбросил ее на ладони. — Выходит, нам вообще нельзя вмешиваться?
— Так совсем плохо, — возразила УРТ-238761. — Тогда нас гарантированно обвинят в организации беспорядков.
— Замечательно, — пробормотал Калашников. — Что бы ни случилось, виноват Звездный Пророк. Что двадцатый век, что двадцать третий — порядки одни и те же… — Он замолк, обдумывая внезапно осенившую его идею. — Слушай, Анна! А что если беспорядки подавит кто-нибудь другой?
— Третья сторона? — оживилась УРТ-238761. — В этом случае нас могут обвинить только в подготовке насилия, но доказательная база будет откровенно слабой. У нас появятся хорошие шансы выиграть процесс! Но что это будет за сторона? Кто рискнет попасть под обвинение в отказе от сотрудничества?!
— Есть у меня один такой знакомый, — усмехнулся Калашников. — Сколько у нас осталось до официальной части? Двадцать минут? Думаю, мы успеем договориться.
Глава 11.
Миротворец
Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним только добрым словом.
Аль Капоне
1.
Павел Макаров испытывал новую модель боевого звездолета. Технология Звездной России сделала очередной гигантский шаг к совершенству: звездолет был невидим, неощутим, но с легкостью переносил своего пилота в любую точку пространственно-временного континуума. При желании звездолет создавал из ничего сколь угодно могущественное оружие, а также растворял в окружающем вакууме любое оружие противника. Макаров уже успел отстреляться по сгусткам темной энергии из Туманности Андромеды, наводившими ужас на окраинные цивилизации Галактики, а теперь расслабленно парил над Бадарамхаз-Карамхом, подыскивая среди тысячи миров тот, который наиболее нуждался в его помощи.
Внимание его привлек мир, зеленой лужайкой раскинувшийся между яркими огнями мегаполиса и серыми барханами пустыни. На одном из сотен холмов примостился кругленький домик с двумя миниатюрными башенками. Макаров вспомнил название расы, обитавшей в подобных домах — сасимахи — и подлетел поближе, чтобы наконец познакомиться с кем-нибудь из этих симпатичных большеголовых эрэсов. Дверь домика отворилась, на пороге появилась хозяйка и тут же забавно изогнула свой громадный, от глаза до глаза рот. Макаров услышал легкое жужжание мотора, отлетел чуть в сторону и увидел зависший над зеленой лужайкой искрящийся полупрозрачный диск, от которого рябило в глазах.
Макаров услышал легкое жужжание мотора, отлетел чуть в сторону и увидел зависший над зеленой лужайкой искрящийся полупрозрачный диск, от которого рябило в глазах.
Макаров протянул невидимую руку, чтобы успокоить мелькание огней, но диск прошел между виртуальными пальцами, словно его и не было. От испуга у Макарова замерло сердце, а диск вспучился со стороны дома серым наростом и раскрыл на его конце черный раструб. Макаров сжал кулаки, но схватил лишь пустоту; из раструба ударило пламя, в мгновение ока превратившее дом в охваченные пожаром развалины.
Макаров ощетинился десятком различных пушек и дал ответный залп. Диск даже не дрогнул, продолжая поливать плазмой уже полностью разрушенный дом.
— Да что же это такое! — закричал Макаров и проснулся. В руках медленно таяло ощущение пустоты и собственного бессилия. По каюте гулял теплый, пахнущий морем ветер; желтый как пламя свечи ночник освещал соломенный потолок. Далекий шум прибоя создавал полную иллюзию родной для Макарова планеты.
Макаров вытер со лба холодный пот и посмотрел на часы. Два; причем навряд ли ночи. Значит, пора вставать.
Макаров включил естественное освещение — солнечные лучи наискось пересекли каюту — наскоро помахал гантелями и уселся за стол. Выложил на стол уже порядком потрепанный блокнот, взял со стола карандаш и написал:
«25-2-627, 14:10. Все как обычно, ничего необычного».
Перечитал написанное, качнул головой и жирно перечеркнул крест-накрест.
— Сасимахи, — сказал Макаров вслух. — Второй сон за последние два дня. Как бы это записать…
«25-2-627, 14:10, — вывел он под зачеркнутым текстом. — Снится убийство сасимах, которое я взял на себя. Такое ощущение, что я хочу отомстить». Качнув головой, Макаров зачеркнул «отомстить» и написал дальше: «найти убийц и разобраться». Снова подумал, повертел карандаш в руках. Вот тебе и нановодка, подумал он. Раньше бы я про них напрочь забыл бы. А теперь…
Макаров стиснул карандаш и снова пережил ощущение бессилия, с которым сжимал в кулаках пустоту. Это поражение, подумал он. И не важно, что только во сне; оно все равно будет сидеть в подсознании и всплывет в самый неподходящий момент. Чертова нановодка.
«Вынужден разобраться», — написал Макаров в следующей строчке и захлопнул блокнот.
— В рубку, — скомандовал он своему настоящему боевому звездолету.