— С добрым утром! — услышал он приветствие что телепортировавшегося Макарова. — Картошечка? Это хорошо, это мы поедим…
— Вот, — сказал Калашников, доставая из-под кровати бутылку. — Вот о чем я хотел с тобой поговорить.
Макаров взял бутылку и пару раз подбросил ее на ладони.
— Значит, серьезный разговор намечается, — сказал он и посмотрел на Калашникова. — Что хоть случилось-то?
— Так вот она самая и случилась, — усмехнулся Калашников. — Ты что думаешь, я тебя похмеляться вызвал? На этикетку посмотри!
— Особая очищенная, — прочитал вслух Макаров. — Лапин, что ли, прислал? Патент две тысячи тридцать второго… нет, похоже, не Лапин.
— Как ты наверное слышал, — сказал Калашников, усаживаясь в кресло, — я вчера открывал Хранилище вечности. Вот в нем эта бутылка и хранилась.
— Водка «Вечная», — торжественно провозгласил Макаров и сел напротив Калашникова.
— А откуда взялось это Хранилище Вечности?
— Да все оттуда же, — ответил Калашников. — Предыдущий Калашников оставил техпроект, роботы расшифровали текст, синтезировали биомеха, а тот вырыл пещеру, выстроил бункер и превратился в защитный экран. Я назвал пароль, вошел внутрь и обнаружил вот это.
— А закуску ты тоже там обнаружил? — Макаров посмотрел на свет сквозь бутылку. — Это сколько же ей лет?
— Нет, только бутылку, — покачал головой Калашников. — И это очень плохо, Паша.
— Плохо? — усмехнулся Макаров. — Что же плохого в бутылочке очищенной?
— Ну, что всего одна, — ответил на шутку Калашников. — А если серьезно, то ты помнишь такое слово — «нановодка»?
Макаров свистнул и поставил бутылку на стол.
— Думаешь, она? — спросил он, опасливо отодвинувшись от бутылки.
— Понимаешь, — Калашников сцепил руки в замок, — каждый раз, когда я изображаю Звездного Пророка, я несу совершенную отсебятину. И все равно все пароли подходят! Знаешь, какой я в Хранилище Вечности пароль назвал?
— Какой? — спросил Макаров.
— Ну, — сказал Калашников. — Просто «ну». И сработало.
— Похоже, — заметил Макаров, — тут дело не в пароле.
— Вот и я так думаю, — вздохнул Калашников. — Похоже, все это заранее подстроено. Кем? Роботами? Звездной Россией? А может, самим настоящим Калашниковым?
— Скорее всего, — кивнул Макаров. — У него, точнее у тебя, это была просто навязчивая идея — махинации со временем. Ту же «Игру» вспомни…
— Точно, всегда мечтал, — согласился Калашников. — Подговорить потомков сделать машину времени и вытащить меня из мрачного прошлого в светлое будущее. Черт, похоже, он так и сделал!
— Ну, сделал и сделал, — пожал плечами Макаров. — По мне, так какая разница, почему мы здесь. Что нам дальше делать, вот о чем думать надо!
— Кстати, — спохватился Калашников, — у тебя-то как дела? Давай позавтракаем, а заодно и расскажешь.
— Давай, — Макаров насадил на вилку здоровенную картофелину, отправил в рот и принялся один за другим таскать со стола кусочки селедки. — Уг-гмм… вкусно, однако… Да, так вот, как мои дела. Срок я тут отмотал. Пожизненный.
Калашников мрачно кивнул:
— Слышал, слышал. Твою рукопись уже на аукционе в Ллойсби продали. Семьсот тысяч эйков.
— Что ж так дешево? — скривился Макаров. — Столько лет писал!
— А ты бы к ним лично заявился, — посоветовал Калашников. — Взял бы систему под контроль, пострелял бы из какого-нибудь бластера…
Макаров махнул рукой и закинул в рот новую картофелину.
— Ну, — сказал он, прожевавшись, — дальше было куда веселее. Отсидел я, значит, и вышел.
Калашников весело рассмеялся, щелкнул пальцами, и на столе появились две конические рюмки.
— Думаешь, стоит? — Макаров с опаской взглянул на бутылку.
— Думаешь, стоит? — Макаров с опаской взглянул на бутылку.
— Нальем пока, а там и решим, — уверенно сказал Калашников и скрутил пробку у «Особой очищенной». — Значит, вышел ты, и?
— И сразу же предъявил, кому следует, — усмехнулся Макаров. — Есть в галактике такая белая крыса, Исиан Джабб, так вот он меня с Магатой Гари и свел. Я, как мы и планировали, с него Тналайские записи попросил, ну а он взамен — мой генетический код. В результате записи я получил даже раньше, чем если бы срок не мотал.
— Ну и что в записях? — подался вперед Калашников.
— Список прибывших-убывших, — ответил Макаров. — Всех эрэсов, которые попадали на Тналай в последние восемнадцать лет, и всех эрэсов, которые его покидали.
— Неплохо, — хмыкнул Калашников. — И кто же из них Спрут?
— Не знаю пока, — развел руками Макаров. — Искинты думают.
— Значит, есть над чем подумать, — кивнул Калашников. — Кто у тебя дальше на очереди?
— Смулпейн, — ответил Макаров. — Ладно, наливай.
— А что так мрачно? — удивился Калашников, разливая водку. — Вроде бы абсолютно выдрессированная публика…
— Вот именно, выдрессированная, — вздохнул Макаров. — Взяток не берут, при подозрительных вопросах сразу сообщают в полицию, официальные запросы обещают рассмотреть в положенные по закону сроки.
— Да брось, — улыбнулся Калашников. — Не бывает такого. Наверняка есть у них какая-нибудь теневая экономика!
— Похоже, что нет, — покачал головой Макаров. — Умиротворили их основательно, камня на камне не осталось. Ну ладно, на месте разберусь; значит, говоришь, нановодка?