— Керофе? — спросил Калашников, небрежным движением материализуя на столе серебряный поднос с двумя золотыми чашками.
Миноуи вздрогнула всем телом и уставилась на Калашникова, широко раскрыв свои и без того немаленькие глаза. А глаза у нее серые, подумал ни с того ни с сего Калашников. Странно, я думал, что голубые.
— Вы… знакомы с ритуалом? — тихо спросила Миноуи.
— Нет, — честно признался Калашников. — Я просто хотел сделать вам что-нибудь приятное.
— Приятное? — В голосе Миноуи прозвучало неподдельное удивление. — Зачем?
У Калашникова хватило ума скрыть правду.
— Ну, — ответил он, неопределенно разводя руками, — хочу как-то компенсировать доставленные вам неприятности. Я же не нарочно со спонками связался, просто хотел как лучше.
— Хорошо, — сказала дарсанка. — Я принимаю ваш керофе, коллега Калашников.
Изящным движением она подняла обе чашки и поочередно отпила из обеих. На лице Миноуи появилось мечтательное выражение, чашки звякнули о поднос, и только тут Калашников сообразил, что керофе вполне мог оказаться алкогольным напитком. А впрочем, какая разница? Все мы из одного исма!
— Ваше здоровье, — сказал Калашников и приподнял бокал с квасом.
Миноуи сделала еще один двойной глоток и поставила на поднос опустевшие чашки.
— Вас будут ждать на Авареске, Калашников, — сказала она, опуская глаза. — Скорее всего, будут организованы массовые беспорядки…
— С участием роботов?! — Калашников чуть не поперхнулся квасом. — Разве такое возможно?
Миноуи сокрушенно покачала головой.
— У вас есть еще несколько часов, — сказала она совсем тихо. — Проконсультируйтесь с Лапиным. Вы должны быть готовым к любым неожиданностям.
— Обязательно проконсультируюсь, — пообещал Калашников. — Только восстания роботов мне на Авареске и не хватало!
— Постарайтесь как следует подготовиться, — повторила Миноуи. — Иначе вам не помогут даже боевые, — дарсанка сделала многозначительную паузу, — юристы.
Как на нее керофе подействовал, с завистью подумал Калашников. Почти что на человека стала похожа!
— Договорились, — улыбнулся Калашников. — Еще чашечку?
Миноуи покачала головой:
— Нет, Калашников.
Почти что на человека стала похожа!
— Договорились, — улыбнулся Калашников. — Еще чашечку?
Миноуи покачала головой:
— Нет, Калашников. Сначала я должна рассказать вам последние новости о Спруте.
— О Спруте? — воскликнул Калашников. — Вы его идентифицировали?
— Я напала на его след, — ответила Миноуи. — Помните двадцать два сомнительных инцидента?
— Вы провели их углубленное изучение? — сообразил Калашников. — И что же? Это был Спрут?
— В шести случаях из двадцати двух, — ответила Миноуи. — Этого недостаточно для индентификации, но более чем достаточно для определения индивидуального почерка и создания обобщенного социально-психологического портрета.
Калашников в предвкушении потер руки:
— Ну, рассказывайте же! Каков наш Спрут с социально-психологической точки зрения? На кого он больше всего похож?
Нея Миноуи медленно отклонилась назад и оперлась на спинку кресла:
— Еще недавно я думала, что больше всего Спрут похож на вас.
— На меня?! — Калашников подпрыгнул на кресле. — Чем же?!
— Три характерных особенности. — Миноуи сложила руки на животе. — Во-первых, высокий интеллект. Спрут проводит свои операции на самых разных планетах, и каждый раз в них используются специфические особенности местной культуры. Таким образом исключаются всякие подозрения насчет чужеземных провокаций: с точки зрения аборигенов, чужак не смог бы столь детально разобраться в тонкостях местных обычаев. Во-вторых, абсолютная анонимность. Спрут не оставляет следов. Понять цель его действий практически невозможно, даже точно зная, что именно Спрут делал и каких результатов достиг. Спрут всегда остается за кадром; мы можем видеть лишь его тень.
— Ну, — возразил Калашников, — смысл-то его действий понятен: прощупывает!
— Прощупывает, — согласилась Миноуи. — Но зачем прощупывает? Просто из любопытства? Ни один из шести аномальных инцидентов не получил никакого продолжения. Все они были похоронены в архивах и никогда больше не упоминались в средствах массовой информации. Одно время я даже склонялась к мысли, что Спрут — это разведывательное подразделение андромедян, ставящее над эрэсами нашей галактики натурные эксперименты.
— Круто, — цокнул языком Калашников. — Но теперь вы думаете по-другому?
— Да, — ответила Миноуи. — Спрут слишком хорошо разбирается в эрэсах, чтобы нуждаться в дополнительной информации. Его действия имеют практический, а не теоретический смысл. Вот только смысл этот нам до сих пор непонятен.
— Поймаем — спросим, — усмехнулся Калашников. — Ладно, а какая у него третья особенность?
— Полное равнодушие к жертвам, — тихо сказала Миноуи. — В одном из аномальных эпизодов подопытный Спрута нарушил режим эксплуатации гравигенератора и уничтожил поселок с населением в двадцать тысяч эрэсов. В другом случае жертвой Спрута оказался капитан прогулочного лайнера, взявший пассажиров в заложники и убивавший их по одному в течение целого сеза. Любой нормальный эрэс на месте Спрута стремился бы минимизировать жертвы…