Роботы не стали отвечать словами. Карта перекрасилась — Фтальх оказался нейтральным, Техноцерковь замигала красным. Вариантов войны оказалось уже четыре, но в большинстве из них Большая Тройка по-прежнему имела подавляющее преимущество. Главным образом — за счет решительного удара по Техноцеркви в самом начале войны.
— Еще несколько вводных, — сказал Калашников, входя во вкус. — У Ядерной Федерации имеются прорывные военные технологии, у спонков они также имеются. В Галактике действует разведывательный звездолет андромедян, обладающий неограниченной военной мощью, а Когален может выступить на стороне спонков.
Карта замигала, словно реклама. Коллективный разум Урта честно пересчитывал варианты, однако Калашников понял, что хватил через край. Рассчитать галактическую войну при таком количестве нечетких допущений не смог бы, наверное, и искинт Юрик.
— Достаточно, — сказал Калашников и поднял руку.
— Твои вводные — реальны, — сказал УРТ-1965. — Я ощутил твою уверенность. Уточни параметры технологий, и скажи что-нибудь про андромедян!
— Я сообщил все, что знаю, — сказал Калашников, ничуть не покривив душой. — Вы сами видите, коллеги — расчет не сходится. Вывод о решающей роли Техноцеркви в предстоящей войне был основан на неполной информации.
— Пророк прав, — заметил УРТ-117. — У Ядерной Федерации наверняка есть прорывные технологии. Мы не можем произвести точный расчет!
Неужели они всерьез думали точно рассчитать галактическую войну? Калашников усмехнулся и потянул палец к виску.
— Мы всего лишь роботы! — прогремел УРТ-1965. — Ты не успел научить нас быть людьми!
Ну разумеется, подумал Калашников. Во всем виноват Чубайс.
— Ну так учитесь! — рявкнул он в ответ. — Если нельзя точно рассчитать ситуацию, то что следует делать?
— Собирать дополнительную информацию, — ответил УРТ-1976.
— Следовать заповедям Пророка, — возразил ему УРТ-1965.
— Ну вот, — улыбнулся Калашников, — можете же, если захотите. Конечно же, следовать заповедям! Чем эрэс отличается от робота? Как раз тем, что способен действовать в условиях полной неопределенности. Чтобы приблизиться к человеку, вы должны научиться следовать заповедям — каждый раз, когда вы не можете точно предсказать будущее. Скажи мне, девятнадцать шестьдесят пять, что говорит наша первая заповедь о ситуации в Галактике?
— Удел робота — молитва, — произнес УРТ-1965. — Я понял, Пророк. Мы не должны пытаться вычислить победителя. Мы должны осмыслить ситуацию в целом и определить, на чьей стороне правда.
— До завтра успеете? — прищурился Калашников.
Вместо ответа его захлестнула волна суматошных мыслей — обида вперемешку с сомнениями, азарт пополам со страхом.
Совсем как люди, подумал Калашников.
— Закончим на этом, — предложил он, выходя из-за стола. Теперь, когда его сознание разделялось всеми роботами Урта, не было смысла просиживать штаны на советах. Калашников чувствовал, что и без того постоянно разговаривает со своими верными роботами. Понять бы еще, с кем конкретно…
— Мы успеем, Пророк, — сказал УРТ-1976. — Мы успеем.
Давайте, ребята, подумал Калашников. И ты, даймон, давай. Подумай за меня с полчасика, а я пока со спонком переговорю. Надо же его предупредить, что в нашей захолустной Галактике затевается.
Калашников переместился в кабинет, с минуту послушал оживленную болтовню даймона с тысячами роботов, а потом приглушил звук и вызвал Сто Сорок Второго.
— Шестьсот двадцать третий? — возник в голове бесцветный голос.
— Кто ж еще, — хмыкнул Калашников. — Хочу поделиться информацией.
— Используй наш язык, — потребовал спонк.
Калашников на минуту задумался. Сформулировать на языке спонков простые слова «вас сейчас убьют» оказалось довольно сложным делом.
— За желтым небом беззакония последует красное небо насилия, — наконец смог сформулировать Калашников. И вдруг понял, что ничего больше говорить не нужно — эта цветастая фраза удивительным образом выразила все, что он хотел сказать спонку.
— Как скоро? — спросил Сто Сорок Второй.
— Не удивлюсь, если прямо сейчас, — ответил Калашников. — Центральная Дыра перестала давать энергию. Пространство внутри запретной зоны потеряло связность. Федерация готовится к войне за оставшиеся источники энергии.
— Ты рассказал о красном небе, — сказал спонк. — А что ты узнал о желтом? Нашел ли ты источник беззакония?
— Пока не знаю, — ответил Калашников. — Я все еще в долгу перед тобой.
— Ты оказал мне услугу, — заметил спонк. — Что ты хочешь взамен?
— Слишком многого, — признался Калашников. — Поэтому сейчас я ничего не буду у тебя просить.
— Ты быстро растешь, Шестьсот Двадцать Третий. — Спонк сделал длинную паузу. — Я чувствую, что должен кое-что тебе рассказать.
— Расскажи, — предложил Калашников.
— Если случится то, что должно случиться, я просто переберусь в следующую галактику, — бесстрастно сообщил спонк. — А вот ты не сможешь последовать за мной. Ты еще слишком молод для полного одиночества. Поэтому у тебя нет выбора, Шестьсот Двадцать Третий. Ты должен спасти свой мир или погибнуть.
— То есть тебе все равно? — прищурился Калашников.
— Нет, — возразил спонк. — Я хотел бы узнать побольше о желтом небе. Но это простое любопытство, а ты борешься за свою жизнь.