Вот тут-то я ему и сказал, отчетливо вспомнил Макаров. Чего придумывать? Все давно придумано! Берешь обыкновенных нанороботов, запускаешь их в обыкновенную водку — и пей на здоровье! Калашников, конечно, идею подхватил — точно, мол, в нановодке наше спасение! Наладим производство, начнем торговать — и пока народ опомнится, большинству уже «хлеба не надо, работу давай».
— Да уж, — вслух произнес Макаров. — Судя по нынешней Звездной России, нановодка имела большой успех.
— Нановодка? — заслышав любимое слово, Ями Хилл оторвался от созерцания звезд. — Нальешь?
— Тебе нельзя, — покачал головой Макаров. — А то человеком станешь.
Услышав такое, Ями Хилл потерял к нановодке всякий интерес.
— Мы в одном прыжке от Смулпейна, — сообщил он, сворачивая щупальца на груди. — Ты объяснишь наконец, что мы забыли у этих безмозглых черепов?
Макаров подмедлил с ответом, вспоминая адаптированную для когаленца версию смулпейнского расследования.
— Помнишь тналайскую катастрофу? — спросил он, наполовину развернувшись к Ями Хиллу.
— Еще бы, — фыркнул тот. — Чем я, по-твоему, уже второй день занимаюсь?! Данные анализирую!
Вот как это теперь называется, усмехнулся Макаров. А раньше называлось дегустацией алкогольных напитков.
— Значит, помнишь, с кого там все началось, — сказал он вслух. — Со зверусов, захвативших виллу Магаты Гари.
— Помню, — подтвердил Ями Хилл. — Все они там и погибли, я специально проверял.
— Они погибли, — кивнул Макаров. — А вот тот, кто ими руководил — выжил.
— Откуда ты знаешь? — щелкнул клювом Ями Хилл.
— Индивидуальный почерк, — пояснил Макаров. — Зверусы и раньше вытворяли подобные штуки, каждый раз их ловили либо убивали.
— Зверусы и раньше вытворяли подобные штуки, каждый раз их ловили либо убивали. А почерк сохранялся.
— У тебя материалы есть? — распустил щупальца спрут. — Покажи!
— Персональная информация, — ответил Макаров, использовав когаленский военный жаргон. — Могу только пересказать. Мы летим на Смулпейн, чтобы расследовать предыдущую провокацию зверусов.
— Но Смулпейн целехонек, — возразил Ями Хилл. — А если ты про Умиротворение, то я немедленно подаю в отставку! Нам же все щупальца поотрывают!
— Провокация была уже после Умиротворения, — успокоил напарника Макаров. — К тому же у зверусов ошибка вышла: не ту смулпейнку похитили. Провокация получилась так себе, без галактической огласки, вот планета и уцелела…
— А кого они собирались похитить? — задал Ями Хилл напрашивающийся вопрос.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — вздохнул Макаров. — Сам понимаешь, дочь торговца сухофруктами никому не интересна. А вот дочь президента, или на худой конец премьер-министра…
— Как зверусы могли их перепутать? — взмахнул щупальцами Ями Хилл. — Они даже выглядят по-разному, у высшего чиновничества биочипы от «Робо Стик», а не от «Марг-Ко»!
— Не знаю, — покачал головой Макаров. — Но у меня есть достоверные данные, что жертвой должна была стать дочь очень высокопоставленного чиновника. Может быть, для зверусов все смулпейнцы на одно лицо?
Ями Хилл уронил щупальца на пол и выпучил на Макарова свои тарелкообразные глаза:
— Да кто ж на смулпейнцев смотрит? — спросил он в явном замешательстве. — У них же номерной мозг! Перепутать невозможно!
— Номерной мозг, говоришь? — нахмурился Макаров. — А если дочь торговца сумела перебить номер?
Ями Хилл свил два щупальца в одно и перестал блестеть глазами.
— Перебить номер, — повторил он слова Макарова. — Кажется, я знаю, почему зверусы перепутали смулпейнских самок.
2.
Макаров понимающе кивнул и потянулся за сигаретами. Разговор приобретал интересный оборот. Смулпейнские жертвы Спрута — этнографы Борис и Мария Тепловы и роботехник Билл Райс — никак не могли никого ни с кем перепутать, поскольку до самого последнего момента и знать не знали о своем чудовищном преступлении. Однако если Ями Хилл решил, что путаница в принципе возможна — то почему бы и нет? Может быть, смулпейнок перепутал сам Спрут?
— Рассказывай, — предложил Макаров, прикуривая от возникшего перед ним огненного шарика.
— Вообще-то это секретная информация, — принялся набивать себе цену Ями Хилл.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами Макаров, уже изучивший нехитрые манеры отставного когаленского генерала.
— Ладно, — смилостивился Ями Хилл. — Мы ведь напарники, верно? Значит, и допуск у нас одинаковый. Сделай-ка мне пол-литра, под разговор!
Макаров, еще утром решивший, что на Смулпейне Ями Хиллу делать нечего, кивнул и материализовал когаленцу цилиндрическую бутылку водки.
— То, что я тебе сейчас скажу, — сообщил Ями Хилл, засовывая бутылку под клюв, — это самая охраняемая тайна смулпейнцев.
Если об этом узнают чинуши из ООП, будет грандиозный скандал. Вплоть до второго Умиротворения, честное слово!
— Что ж это за тайна такая? — полюбопытствовал Макаров.
— Считается, — когаленец вторично приложился к бутылке, — что у всех смулпейнцев синтетические мозги. Проверенные, сертифицированные, снабженные стандартными контрольными биочипами, исключающими всякое агрессивное и противозаконное поведение.
— А на самом деле? — спросил Макаров.
— И на самом деле так, — ответил Ями Хилл. — Да только на хитрое шупальце есть нора винтом! Когда смулпейнцам нужно совершить что-то противозаконное, или подраться дубинками, как в добрые старые времена, или еще каким-нибудь развратом заняться, они не спрашивают разрешения в ООП. Нет, они идут к ближайшему грезоторговцу, покупают самый дешевый чип и при этом как бы случайно платят в сто раз больше, чем следовало бы. Грезоторговец, если он в деле, понимает все правильно и выдает покупателю чип, очень похожий на настоящий. Но когда этот чип вставляется смулпейнцу в голову, тот перестает быть безмозглым идиотом и на какое-то время снова становится разумным существом.