— Не можешь ведь ты держать его у себя? — сказал Гугуница.
— Почему? — с вызовом осведомилась она. — Это же я его спасла. Забыли? А как поправится окончательно, определим на работу. В столовую нашу хорошо бы наконец приличного повара. Вон тот добытчик, что признал его, говорит — он повар. Работа найдется, не пропадет.
— Он придворный повар, — заметила Гиацинта холодно.
— Ну так и что с того? — ответила Кадаушка. — Что ж придворные — не люди? Каши-то на бригаду наварить всяко сумеет… Верно я говорю?
Иоганн Шмутце поднял голову, посмотрел на свою покровительницу… и улыбнулся. Он почти совсем перестал быть прозрачным, только ноги еще оставались белесыми, как моллюски.
Зимородок перехватил внимание Гугуницы и быстро спросил:
— Проводника дашь?
Бригадир устремил на следопыта неморгающий взор. То ли что-то пытался внушить — безмолвно, то ли просто задумался глубоко.
— Сам видишь, — продолжал Зимородок, — Огнедум опасен. Он сейчас наращивает мощь. С помощью ваших же камней — не исключено. Он же маг! Откуда вам знать, может быть, вы собственными руками делаете для него оружие? Глядите, он и до вас доберется!
— А ты меня не запугивай, — нервно сказал Гугуница.
Зимородок кивнул на Иоганна Шмутце:
— Чего уж больше запугивать! Видал, что он с людьми делает?
— М-да, — сказал Гугуница.
— Эффектно. — И снова погрузился в раздумья. Потом заговорил, словно сам с собою: — Из коллектива сейчас никого не выделишь. И без того идем с запозданием графика…
— Я моего компанчика не отдам! — заявила Кадаушка. — Пусть без него идут, не заблудятся! Не маленькие! Он все равно ведь дороги не знает… Бродил, небось, бедненький по верхотуре да провалился… Так было? — обратилась она к Иоганну Шмутце. — Ты им скажи, скажи, а то мне они не верят. Ты провалился? В шахту? Случайно?
— Провалился… — подтвердил бывший королевский повар. — Случайно…
— А потом заблудился в темноте. Да?
— Заблудился в темноте…
— Вот видите!
— Да он просто за тобой повторяет, — сказал девушке Зимородок. — Он же тень!
— Нет, она правильно… я не повторяю… — с трудом выговаривая слова, молвил Иоганн Шмутце. — Просто повторять… легче.
Кадаушка победоносно улыбнулась:
— Я же говорила, что он у меня умный!
— Проводника дай, — повторил бригадиру Зимородок.
— Почему? — сказал Гугуница. — Я не обязан. Обратись к начальству, как оно решит, а потом на общем собрании вынесут постановление…
— Дай проводника, — еще раз сказал Зимородок. — Вот лично ты и дай. Ни к какому начальству мы больше не пойдем.
— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — взвился Гугуница. — Ты совсем дурак? Как это я дам тебе проводника? Я тебе что — бюро туризма? Я возглавляю бригаду, понял? И все!
— Огнедум…
— Как я отношусь к Огнедуму — мое личное дело! Мы добытчики, а не…
— Гугуница, — сказал Зимородок, — мы ведь и убить можем.
— Да ну? — не испугался Гугуница.
— Ну как мне тебя убедить! — взмолился Зимородок. — Скажи!
Вполне насладившись моральной победой, Гугуница проговорил:
— Насчет нашего начальства — это ты, добытчик, верно все понял. Мастера топить любое начинание. Им бы только график чтоб выполнялся — и никакой инициативы. Гасители! А повар в столовую действительно нужен, — прибавил он вдруг.
— Иоганна мы заберем, — сказал Людвиг. — После победы к себе возьму.
Иоганн Шмутце сел поудобнее, пошевелил пальцами, поежился плечами. На Людвига поглядел тоскливо.
— Эй, ты чего?.. — испугался этого взгляда Людвиг.
— Чего… — прошептал бывший королевский повар.
— От себя говори! От себя! — Людвиг несколько раз встряхнул его за плечи. — Что с тобой?
— Не хочу… обратно… — выговорил Шмутце. — Лучше… здесь.
— Ага! — возликовала Кадаушка. — Победила дружба!
— Ты не хочешь возвращаться? — Людвиг не мог поверить услышанному. — Тебе не хочется снова увидеть дворец и нашего доброго короля? Готовить рябчиков в яблоках, взбитые сливки с ягодами, суфле, мороженое?
— Лучше… кашу, — пробубнил Шмутце.
— Очнись! — Теперь Людвиг чуть не плакал. — Что с тобой? Вспомни, кто ты! Какая каша?
— Каша… лучше, — упрямо повторял Иоганн Шмутце. — Здесь… Кадаушка… Не страшно. Не мучают. — И он выкрикнул, собрав последние силы: — Весело!
После чего рухнул навзничь, потеряв сознание.
— Убился! — взвизгнула Кадаушка и спрыгнула с кровати, отталкивая Людвига к перегородке. — Уйди ты! Чуть компанчика моего не уморил… губинец!
Людвиг густо покраснел и перебрался на кровать. Шмутце слабо зашевелился на руках у Кадаушки.
— Ваше сиятельство… — пролепетал Шмутце. — Не губите!..
— Никто тебя не заберет, — ласково сказала девушка. — Никто тебя им не отдаст… Не дождутся! Будешь трудиться. Станешь уважаемым человеком… Премию получишь… Ну, ну…
Шмутце всхлипнул и улыбнулся.
— Я есть хочу, — сказал он вдруг.
— У меня конфетки остались, — обрадовалась Кадаушка. И обратилась к Штрандену: — Добытчик, ты ближе всех сидишь. Достань кулек из-под подушки.
Осчастливленный липкой конфеткой, Шмутце полулежал на полу. По его изможденному лицу текли светлые слезы.
Глава тринадцатая
Лучка Скелепоп заведовал музеем. Среди добытчиков он пользовался большим уважением. Особенно — за энтузиазм, обширные познания в самых неожиданных областях и полное бескорыстие. Он обитал в крошечной каморке при музее, владел сотней растрепанных тетрадей, собственноручно им исписанных, и одним-единственным костюмом, состоящим из холщовых брюк и когда-то приличной куртки. Эту одежду он надевал спускаясь в шахты, принимая экскурсии, посещая университет, консультируя при оценке крупных драгоценных камней, в качестве приглашенного на какое-нибудь торжество — словом, при любых обстоятельствах. Внешность Лучки тоже никогда не менялась — уже несколько поколений колобашек помнило его сутуловатым, худощавым, с немного усталым лицом, прорезанным спокойными продольными морщинами, со внимательным взглядом, всегда невозмутимого и готового ответить на любой вопрос.