Кандела еще раз пнул полено, но уже без прежней безоглядности, и обиженно ушел спать.
Зимородок задумчиво произнес:
— А ведь если это нежить, то они, пожалуй, ночью нагрянут.
— А ты почем знаешь, стратег? — набросился на него Гловач. У лютниста заметно постукивали зубы. — Может, мы их устрашили!
— Будь я нежитью, непременно бы напал, — пояснил Зимородок. — И ничего мы их не устрашили.
— А может, их вовсе не существует? — неожиданно предположил Штранден.
Все обернулись к философу.
— Как это может быть? — удивился Гловач. — Они же здесь сидели, разговаривали…
— А вы не обратили внимания на то, что они не знали самых простых вещей? — продолжал Штранден. — Они даже не смогли объяснить, где живут. У них вообще не было ни одной самостоятельной мысли.
— Они действительно говорили как-то невпопад, — согласилась Мэгг Морриган. — Но мне кажется, выражались вполне разумно.
— Все эти мысли они брали в готовом виде у нас, — пояснил Штранден.
— Ну что ж, будем надеяться, что ты прав, и их на самом деле не существует, — сказал Зимородок. — Морок все-таки лучше, чем нежить.
— Дальнейшее покажет, — произнес брат Дубрава. — Но мне кажется, лучше быть начеку.
— А с этим никто и не спорит, — заявил пан Борживой. — Гловач! Твое дежурство первое. Я иду спать.
Все равно спали вполглаза.
Приблизительно за два часа до рассвета Зимородок — ему оставалось сторожить не более получаса — заметил, как ночной туман начал колыхаться. Он успел лишь схватиться за свой лук и поднять тревогу, как из тумана начали вываливаться один за другим ночные гости, все пятеро.
Они больше не улыбались. Их белые лица, слабо светившиеся в темноте, казались холодными и бесстрастными. Зимородок успел снять первого стрелой. Нападавший упал, не издав ни единого звука, бесшумно, как сова. Остальные окружили Зимородка и принялись разглядывать его неподвижными глазами — прикидывали, с какой стороны лучше ударить. Они были вооружены короткими широкими мечами.
В темноте тяжко заворочался пан Борживой. Спросонок он зарычал:
— Ерошка, козий сын! Штаны и саблю!
Нежити замерли и один за другим осторожно повернулись на громовой голос.
Пан Борживой уже стоял на ногах, позевывая.
— А ну! — зычно крикнул он. И, видя, что враги приближаются к нему высокими нелепыми скачками, как кузнечики, рявкнул: — Гловач! Ну где ты? Саблю!
Верный слуга всунул в широкую ладонь пана верную саблю, и Борживой, не тратя больше времени, рассек прямо на лету ближайшего к нему врага. И снова — ни звука. Тишина и всплеск тумана. Рассеченное тело исчезло где-то под ногами. Оставшиеся трое будто не заметили этого.
Тем временем в лагере проснулись остальные.
— Что происходит? — спросила Гиацинта у Марион.
Та не успела ответить. Из темноты, широко размахивая руками, вылетело существо в сером. Туман, окутывавший его как плащ, слабо светясь, стекал с пальцев нежити. Обе девушки схватились друг за друга и громко завизжали.
Мэгг Морриган с кинжалом в руке вынырнула из-за спины Гиацинты и метнулась навстречу нападавшему. Оба повалились на землю и принялись кататься. В темноте странно вспыхивало оружие.
— Что это? Кто это? — бормотала Гиацинта. — Что происходит? Я не выдержу!..
Мэгг Морриган поднялась на ноги, отряхиваясь. Ее противник утонул во мраке.
Белые бесшумные тени метались по лагерю. Вольфрам Кандела, вцепившись руками в ствол дерева, громко, отчаянно кричал. Гловач, вооруженный поленом, принимал то одну, то другую воинственную позу. Белолицый чужак взвился в воздух и приземлился посреди тлевшего костра. Оттуда вылетел вихрь искр. Миг — и чужака объяло белое пламя. Он тонко засвистел. В этот момент Гловач ловко огрел его поленом по голове. Пламя из белого сделалось обычного цвета и охватило упавшее тело.
Последнего из пяти нигде не было видно. Мэгг Морриган бросила в костер несколько веток. Тело нападавшего почти сразу превратилось в пепел.
Стоянка ярко озарилась огнем. Из темноты, пыхтя, прибежал пан Борживой.
— Всех уложили? — осведомился он. — Я своего разрубил пополам.
— Надо проверить, как там мой. — Мэгг Морриган кивнула куда-то в сторону.
Борживой глянул на Гловача. Лютнист бросился туда и вскоре вернулся, волоча за ноги неподвижного противника лесной маркитантки.
— Мертв? — холодно осведомилась Мэгг Морриган.
— Во всяком случае, не жив, — отозвался Гловач, затаскивая тело в костер.
Снедаемая любопытством, Марион посмотрела на убитого и тихонько ахнула: теперь у него и вовсе не было лица.
Самый первый из нападавших, со стрелой в груди, уже начинал шевелиться, когда его бросили в костер. Ноги нежити, разрубленной паном Борживоем, притащил Штранден, а верхнюю часть туловища — сам Борживой.
— Меня сейчас стошнит, — произнесла Гиацинта. — Предупреждаю!
— Замечательно.
— Предупреждаю!
— Замечательно. Мы победили, — подал голос Зимородок. — Кстати, кто помнит: сколько их было?
— Пятеро, — отозвалась Марион.
— Один скрылся, — сказал брат Дубрава. — Не будет нам теперь покоя.
Все замолчали. Слышно было только, как безутешно завывает Кандела.
— Стукните его чем-нибудь, — раздраженно попросила Гиацинта. — Мне дурно…
Гловач взял дубину и направился к бывшему судебному исполнителю. Вскоре Кандела замолчал.