— Для доброго дела согласен считаться занудой, — твердо произнес Штранден. — Кроме того, дотошность часто принимается именно за занудство. А между тем, любая научная работа требует скрупулезности.
— Замечательно, — произнесла девица Гиацинта. — Волосы, в конце концов, можно и покрасить. Ради общего блага я готова идти и не на такие жертвы!
— Положим, босяк у нас — брат Дубрава, — вмешался в разговор Гловач.
— Думай, что говоришь! — возмутился пан Борживой. — Брат Дубрава — мыслитель! Умница, каких мало! А ты — «босяк»!
— Это же не я так считаю, — возразил Гловач. — Это люди говорят. И не о брате Дубраве, а вообще… Как увидят кого без обуви — так и говорят.
— Впрочем, все эти толкования вряд ли имеют смысл, — вздохнул Захудалый граф.
— Это почему еще? — возмутился Штранден.
— Потому что предсказание явно не про вас.
Не хватает малютки-недомера.
Зимородок и Штранден снова обменялись непонятным взглядом. Потом Зимородок спросил:
— А сами-то вы верите в это предсказание, ваше светлость? В конце концов, это просто считалочка…
— Во что я верю, не так уж важно, — ответил граф.
Марион взволнованно стиснула кулачки:
— Я же говорила, я говорила, что мы освободим его! Я всегда верила! И недомера где-нибудь раздобудем. Кстати, кто это такой?
Зимородок глубоко вздохнул, словно собрался прыгнуть в воду, и тяжело уронил:
— Я знаю, кто. Это Кандела.
Сгустилось ужасное молчание. Пан Борживой медленно багровел. На лице Гловача застыла неопределенная гримаса. Мэгг Морриган вопросительно посмотрела на Штрандена, который, в свою очередь, углубился в исследование каких-то пылинок на полу.
Граф, подняв брови, уставился на Зимородка. Зимородок чувствовал, что должен все объяснить, и как можно быстрее. Захудалый граф был не из тех, кому можно безнаказанно морочить голову.
— Кандела — это наш спутник, ваша светлость, — поспешно сказал следопыт. — Его убили люди Огнедума. А мы потом его… превратили. Это вышло случайно. Мы вообще не ожидали, что он оживет.
— Ч Т О?! — закричал Гловач, позабыв о всяких правилах приличия. — Вы оживили Канделу? Кто твой сообщник, ты, мясник? Кто этот волк в овечьей шкуре? — Лютнист метнул злобный взгляд на Марион.
— При чем тут я? — обиделась Марион. — Сперва разберись, а потом уж говори. Кстати, я знаю случай. На одну девочку тоже возвели напраслину…
— Это я, — сказал Штранден. — Я помогал ему в экспериментах над Канделой.
— И еще прикидывался ученым! — горестно вскричал Гловач. — Да ты изувер! Разоритель могил! Надругатель над трупом!
— Между прочим, это был труп Канделы, — возразил Штранден. — Тебя бы мы просто похоронили, без всяких экспериментов.
— Да что ты так убиваешься, Гловач? — перебил Зимородок. — Кандела теперь маленький, наподобие мотылька. И характер у него изменился. Ты же сам говорил, что Канделу могила исправит.
— Это я говорил, — возмутился пан Борживой.
Зимородок не позволил себя смутить:
— И были совершенно правы! Вы бы слышали, как он говорил о травке, о цветочках…
— И где он сейчас? — поинтересовался Гловач.
— Не знаю. Порхает где-нибудь на лугу, пьет нектар, переносит пыльцу…
Граф Драгомир недоверчиво улыбался:
— А вы, как я погляжу, весельчаки! «Пьет нектар, переносит пыльцу…»
— Это чистая правда, ваша светлость, — с поклоном произнес Штранден.
А Зимородок добавил:
— Научный эксперимент, честь по чести.
— Стало быть, малютка-недомер тоже имеется, — задумчиво произнес граф. — Осталось только его поймать.
— Ночью он будет спать в своей душистой теплой постельке внутри цветка, — сообщил Зимородок.
— Вот и отлично! — обрадовался пан Борживой.
— Ночью его и возьмем, прямо из постельки, тепленького!
Граф распорядился предоставить гостям покои, проследить, чтобы их сытно накормили и не спускали с них глаз.
— Ну, каковы эти пришельцы? — спросила Драгомира графиня, когда он вернулся в опочивальню. Она была занята — кормила младшего Драгомировича — и поэтому не могла присутствовать на аудиенции.
— Сумасшедшие, — ответил граф. — Но кто знает?..
Ясной ночью Зимородок и темноволосый предводитель горцев — его звали Гойко — вышли из замка и по дороге отправились вниз, к тому месту, где навечно оборвалась карьера бывшего судебного исполнителя.
Гойко был недоволен поручением графа и не скрывал этого:
— Может, никакого эльфа там и нет уже давно.
— Может, и нет, — согласился Зимородок. — Но поискать не мешает.
— И как это вас угораздило! — хмурился Гойко.
— Сам не знаю, — честно признался Зимородок. — Это все от любопытства.
— А как мы его поймаем? Он же, поди, капризный. Его еще уламывать придется. «Миленький, хорошенький, сю-сю-сю…» Тьфу!
— Уговорим как-нибудь. Я с собой мешок взял. — Зимородок похлопал себя по поясу.
— Не люблю я этих эльфиков, — поморщился Гойко. — Писку много, а дела чуть.
— Ничего, нам же с ним не в атаку идти.
Они вошли в густой слой облаков.
— Уже скоро, — сказал Гойко.
Зимородок насторожился:
— Что именно?
— Спуск, — пояснил горец. — Здесь, в стороне от дороги, есть удобный уступ. Дальше скала отвесная.
— А спускаться как? — забеспокоился Зимородок. — По этой скале?
— По веревке, — сухо объяснил Гойко.
Некоторое время Зимородок молчал, осваиваясь с услышанным. Потом осторожно осведомился: