Исключение составлял лишь один старичок. Он непрерывно грыз орешки. Вокруг него все было покрыто скорлупками. Время от времени он по-птичьи встряхивался и сверкал маленькими черными глазками.
Невзирая на то, что старичок был одет в сущие лохмотья, он казался жизнерадостным и чуть-чуть зловещим — но так, самую малость. Ровно настолько, чтоб Марион, сгорая от любопытства, с опаской приблизилась к нему.
При виде девочки старичок тотчас прекратил выгребать из карманов орехи и оживился.
— Прекрасная погода, ваше высочество! Роскошная стоит погодка! У меня здесь… — Он огляделся по сторонам, как бы в поисках, и совсем другим голосом, даже как будто огорченно, заключил: — …орехи. Не изволите ли отведать?
Марион сделала книксен и любезно отозвалась:
— О, благодарю вас, охотно.
Старичок вынул из кармана полную горсть орехов и, поднеся ее к лицу, сдул табачные крошки. Марион повернулась к нему боком, подставляя кармашек фартука.
— Как это мило с вашей стороны, что вы такой бескорыстный старичок, — произнесла она. — Вот Элиза удивится! Ну, это наша кухарка — Элиза. Она говорит, что нынче уж такие времена, когда никто ни для кого ничего задаром не делает.
Старичок от души расхохотался.
Старичок от души расхохотался.
— Должно быть, мудрая женщина эта Элиза, ваше высочество! — вскричал он. — Да только мы с вами ее не послушаем!
Марион ощутила смутную тревогу. Вдруг подумалось, что она уже давно ушла из дому и ей следовало бы теперь возвращаться. Но просто повернуться и уйти от занятного старичка, который, к тому же, угостил ее орехами, казалось ей невежливым. Она решила продолжить беседу.
— Меня зовут Марион, — представилась она.
— Знаем!.. Как же!.. Наслышаны… — забормотал старичок. — Косорукий Кукольник, к вашим услугам! — Он отвесил девочке затейливый поклон.
И тут, как по волшебству, из рукавов, из-за ворота, из карманов старичка посыпались деревянные солдатики, куклы, бумажные цветы, тряпичные зверюшки, лодочки, сабельки, тележки и свистульки.
Моментально позабыв о своих хороших манерах, раскрасневшаяся Марион кинулась к горе сокровищ и принялась рыться.
Наконец она отложила несколько кукол, которые больше других пленили ее воображение, и совсем уж было собралась осведомиться о цене, как вдруг из разворошенной груды на нее глянуло нечто совсем несуразное — сшитый из пестрых лоскутков зверек с пуговицами вместо глаз и растопыренными лапками. Он был настолько нелеп, что Марион не удержалась от пренебрежительного смешка:
— Фу, какой смешной уродец!
— Истинная правда, ваше высочество! — подхватил старичок с такой готовностью, словно только и ждал этого замечания. Ловким ударом ноги он перевернул кучу игрушек, так что уродец тут же исчез под целым отрядом солдатиков и ворохом кукольных кринолинов.
В тот же миг Марион остро пожалела о сказанном. Ей представилось, как тряпичный зверек валяется где-нибудь брошенный, никому на свете не нужный. Любая из этих прекрасных кукол легко найдет себе хозяйку. А он…
— Ах вы, скверный, злой старикашка! — закричала она на Косорукого Кукольника. — Сами косорукий, и сами ногой пинаетесь! — С этими словами она принялась раскидывать в стороны деревянных солдатиков. Несколько раз ее больно кусали за палец чьи-то деревянные зубы, какая-то кукла ущипнула девочку, а одна тряпичная кошка, неожиданно выпустив когти, оцарапала почти до крови.
Уродец обнаружился в самом низу. Марион быстро схватила его и торжествующе закричала:
— Вот он! Я беру его!..
Теперь старичок смотрел на нее без всякой любезности и даже как будто с неприязнью. От былой изысканности манер не осталось и следа.
— Товар денежек стоит, — скрипучим голосом проговорил он.
— У меня есть деньги! — запальчиво крикнула Марион. — Я вам не голодранка, кстати!
— Один гульден, — прошамкал старичок.
— Вот вам ваш гульден! — И Марион запустила в Кукольника монетой.
Он ловко поймал ее на лету, сунул за щеку и, едва Марион отвернулась, осторожно раскусил, после чего выплюнул скорлупки.
Чем ближе Марион подходила к дому, тем больше ей казалось, что она совершила какую-то ужасную, непоправимую ошибку. Последний квартал она почти бежала.
Дверь распахнула Элиза.
— Где ты была, голубка? Отец уже отправился тебя искать…
Марион плюхнулась у порога прямо на пол, поставив корзину себе на колени.
— Элиза, кто пришел? — слабым голосом крикнула из комнаты мать. Тотчас заревела младшая сестренка Лотта.
— Это Марион, это наша девочка вернулась, — сладко отвечала Элиза. Лотта продолжала плакать. Мать больше не проронила ни звука.
— Элиза… — жалобно проговорила Марион. — У меня ножки устали. Сними с меня башмачки…
Посмотрев на огорченное лицо девочки, проворчав: «Обокрали тебя, что ли, голова бедовая», кухарка ушла с башмачками на кухню. Марион продолжала сидеть неподвижно. Она шевелила пальцами босых ног и безучастно смотрела в стену.
Спустя недолгое время звякнул дверной колокольчик. Вернулся отец.
Марион нащупала в корзинке лоскутного зверька, стиснула его пальцами и прижала к груди. Отец молча приближался к ней.
Марион медленно встала.
— Ну, — произнес отец, — и где же ты была?
— Где ты сказал, — ответила Марион тихо, — на ярмарке…