— Меня вострой сабелькой не возьмешь! — почти пропела она и закружилась на месте. Развевающиеся лохмотья так и мелькали перед глазами.
Подбежавший Дубрава громко крикнул:
— Руби ее тупой стороной! Тупой!
Страшно выкатив глаза и оскалив зубы, пан Борживой перевернул саблю…
Раздался скрежет, как будто кто-то пытался пилить ржавый металл. Повалил черный дым, и старуха разделилась на две половины. Обе они, визжа и завывая, продолжали вертеться. Брату Дубраве вдруг почудилось, что в этом нечеловеческом визге он различает слова:
Хорошо тому живется,
У кого одна нога!.
Брату Дубраве вдруг почудилось, что в этом нечеловеческом визге он различает слова:
Хорошо тому живется,
У кого одна нога!..
Тем временем Борживой рассек одну половину еще раз пополам. Нога куда-то ускакала, а часть туловища с рукой и половинкой головы начала стремительно испаряться. Вторая половина загорелась.
Нога же ускакала довольно далеко и дважды наступила на Канделу, прежде чем Гиацинта уложила ее ударом дубины.
— Никогда такого не видел! — отдуваясь, заявил пан Борживой. — Кстати, на что она рассчитывала супротив меня?
Ответа на свой вопрос он не получил. Подошла Гиацинта с дубинкой на плече.
— Ну как? — осведомилась дочь Кровавого Барона. — Надеюсь, все чудовища мертвы? Я тут расправилась с одним. Здесь главное, чтобы оружие было по руке.
— Это точно, — согласился пан Борживой.
— По-моему, кто-то кричит, — сказал Зимородок. Он поднял руку, и все замолчали.
— Я здесь! — донесся голос Марион. — Выпустите меня!
— Вон она, в окне, — сказал Гловач и неожиданно заорал: — Держись, Марион! Мы тебя вытащим!
Гиацинта с недовольным видом потерла ухо.
— Здесь нет двери! — крикнула Марион. — Надо стены ломать!
Только теперь, когда страшная старуха была уничтожена, появилось время заняться домиком, где была заточена Марион.
— И правда, нет дверей, — сказал Гловач. — Вот чудеса-то!
— Ой, осы! — Девица Гиацинта наморщила нос. — Ненавижу!
— Не нужно махать руками, они и не тронут, — посоветовал брат Дубрава.
— Кстати, откуда здесь столько ос? — задумчиво произнес Зимородок.
— И муравьев, — брезгливо добавила Гиацинта.
— Вот именно, — произнес Кандела, присоединяясь к остальным. Он был измазан землей и сильно искусан насекомыми. — Муравьев здесь видимо-невидимо. Не знаю, как жив остался. Они меня заели.
— Заели… — пробормотал Дубрава. Он подошел к дому и, слегка наклонив голову, вдруг, к удивлению окружающих, вцепился зубами в наличник.
— Что это с ним? — спросил Кандела. — Никак рехнулся наш праведник?
Мэгг Морриган хлопнула себя по лбу:
— Ну конечно!.. Вот уж не думала, что на самом деле когда-нибудь увижу…
Брат Дубрава повернулся, и все увидели, что подбородок у него в крошках.
— Домик-пряник! — закричала Гиацинта. — Надо же! Домик-пряник!
— В архивах мне попадались описания самых удивительных памятников архитектуры, — сказал Штранден. — Здания из бумаги, из палой травы, из шелковых тканей… Да, да, припоминаю… Встречался мне в «Архитектурном бревиариуме» раздел «Строения из кулинарных компонентов»…
— Нужно прорубить в нем дверь! — предложил Зимородок.
— А заодно запастись в дорогу сладостями, — добавила Мэгг Морриган.
За дело взялись радостно и вскоре проломили в стене довольно большое отверстие.
— Крошек-то, крошек, — ворчала Мэгг Морриган, собирая обломки пряника, шоколада, вафли, карамелей и складывая их в короб.
Пан Борживой вошел в раж и рубил пряник саблей, приговаривая: «А мы его так! А мы его вот так!»
Скоро пролом был настолько велик, что Марион свободно выбралась наружу.
— А я больше всего люблю шоколад, — заявила она, набивая карманы передника.
Уходя, путешественники оставили на поляне полуобъеденную избушку и три черных зловонных лужицы. Так окончила свой земной путь старуха Гретель.
— В конце концов, все обернулось к лучшему, — рассуждал философ Штранден, идя по тропинке. — Если бы Марион не попалась этой странной даме, не было бы у нас сейчас сладостей.
— Мне говорили, что все умные люди любят сладкое, — заметила Мэгг Морриган.
— Дураки тоже любят, — отозвалась Марион, которая непрерывно жевала шоколад. — Как это я сразу не догадалась прогрызть в стене дыру?
— Интересно, почему пряник не пострадал во время дождя? — сам с собой вслух рассуждал Штранден.
— И где она брала муку, сахар и все остальное? — добавил Гловач.
— Я бы сейчас выпил чаю, — объявил пан Борживой.
— Чаю нет, — сказала Мэгг Морриган. — Я могу заварить травы.
— Тогда подождите здесь, а я схожу за водой, — предложил Зимородок. Желающих возражать не нашлось. Все охотно уселись отдыхать, а Зимородок вернулся на поляну, к колодцам.
Живая сова уже улетела, а дохлая по-прежнему была на месте. Зимородок остановился и задумался. Два колодца… для чего старухе два колодца? Если возможен домик-пряник, то отчего же не быть и другим чудесным вещам? К примеру, там живет какая-нибудь щука, выполняющая желания. Или, скажем, вместо воды — вино. Впрочем, что гадать, когда можно проверить.
Недолго думая, Зимородок открыл колодец, на котором не было совы, и заглянул в него. Щуки там, правда, не наблюдалось, зато имелось довольно добротное берестяное ведро. Зимородок зачерпнул воды — это была именно вода. Повинуясь наитию, он с размаху окатил дохлую сову.