— Красный, — сказала Марион.
— Животное?
— Медведь.
— Растение?
— Роза. Нет, лучше ромашка.
— Ты — заурядная личность, — объявила старуха. — Заведи вот эту карусель!
Марион подошла к игрушечной карусели и несколько раз повернула ключик.
Деревянные лошадки стронулись с места и тихо поплыли по кругу.
— Что ты видишь? — спросила старуха.
— Карусель, — ответила Марион недоуменно.
Госпожа Гретель откинула назад голову и громко захохотала.
— Для чего люди едят человеческое мясо? — спросила она, снова переходя на тихий вкрадчивый тон.
Марион тоскливо озиралась вокруг.
— Не знаю, — выдавила она.
Старуха хлестко ударила ее по щеке. Марион вскрикнула.
— Думай! — приказала старуха.
— Ну, с голоду… — неуверенно сказала Марион, потирая щеку.
— Власть! — зашипела старуха. Теперь она нависала над Марион, словно намеревалась ее проглотить. — Подмять под себя! Растоптать! Убить! Поглотить!
— Ясно, — пискнула Марион, приседая.
— Это в воздухе, — шепотом сказала старуха. — Запомни, это в воздухе…
И вышла, бросив Марион одну.
Марион села на пол и безутешно разревелась.
И вдруг под окном послышался знакомый хрипловатый басок:
— Я все видел, ваше высочество. Это чудовищно! — И вслед за тем в окошке показалась мордочка Людвига.
— О Людвиг, Людвиг!.. — Марион все всхлипывала и не могла остановиться. — Беги к ним, скажи им, где я!
Тут она представила себе, сколько времени займет у Людвига дорога, и разрыдалась пуще прежнего.
— Я ужасная дура! Я забыла одеяло… А эта! Она уже там ждала…
— Мы все знаем, — торжественно объявил Людвиг. — Зимородок, пользуясь моими советами, распутал эту историю в два счета. По следам. Он пошел за подмогой. Кстати, сколько ИХ?
— Кого? — не поняла Марион.
— Злодеев в стоптанных башмаках.
— Пока один, то есть одна…
Людвиг засунулся поглубже в комнату.
— Мне кажется, я тут кое-кого узнаю… — пробормотал он.
Марион обернулась:
— Кого?
— Вон та каруселька… Отойдите немного в сторону, ваше высочество… Да, да, эта гнедая, и вон та серая в красных яблоках… Не думал, что еще увидимся. Столько лет в одном мешке…
— Ты хочешь сказать, что эту карусельку делал Косорукий Кукольник? — удивилась Марион.
— Хочу сказать? Да я это уже сказал. — Людвиг слегка присвистнул, старая пружина внутри карусельки скрипнула, и лошадки медленно двинулись по кругу. — Они узнали меня! — обрадовался Людвиг.
Страшная тяжесть, сжимавшая сердце Марион, вдруг отступила. Она осторожно одела голову куклы обратно на туловище. Кукла пропищала «спасибо» и поправила шляпку.
— Вот вы и улыбаетесь, ваше высочество, — удовлетворенно произнес Людвиг. — Кстати, почему бы вам не выйти отсюда?
— Здесь нет дверей, — объяснила Марион. — А в окошко я не пролезаю.
— А как же… ЭТА… входит и выходит?
— Понятия не имею.
Снаружи послышались голоса, пронзительный вой старухи и боевой клич пана Борживоя.
— Начинается! — возбужденно заверещал Людвиг. — Они уже здесь! Вперед! На битву!
Он ловко вскарабкался в окно и плюхнулся на пол рядом с Марион.
Зимородку не пришлось далеко идти за подмогой. Все его спутники во главе с Мэгг Морриган уже приближались к поляне. Зимородок столкнулся с ними нос к носу.
— Она жива? — спросила Мэгг Морриган.
— Судя по всему, похищена.
— Кем? Для чего? Ее пытали? — посыпались вопросы.
— Ситуация не вполне ясна, — ответил Зимородок.
— В подобных случаях обычно производят рекогносцировку, — заметил Освальд фон Штранден.
— Иди ты в болото со своей ренсцировкой! — взревел пан Борживой. — Мое слово: штурмовать!
— Мне кажется, безоглядно и неразумно бросаться в бой… — заговорил Кандела.
Гловач двумя пальцами взял его за горло и внятно произнес:
— Пока ты тут рассуждаешь, этот гад уже, небось, отпиливает бедной девочке ногу!
Гиацинта побледнела и прикусила губу.
Брат Дубрава вышел вперед и серьезно произнес:
— Пан Борживой прав, времени нет. Пусть он со своей саблей идет вперед, Зимородок прикроет его стрелами, а мы все возьмем палки и будем помогать нашим товарищам, как сможем.
— За это люблю! — Пан Борживой сгреб Дубраву за плечи и наградил жарким поцелуем. Затем он выхватил из ножен старую саблю и с топотом побежал к белому домику.
Зимородок положил стрелу на тетиву и двинулся следом, быстрым зорким взглядом окидывая окрестности. Остальные двинулись следом. Отстали только Гиацинта, которая долго и придирчиво выбирала себе дубину поизящней, да Вольфрам Кандела — он почему-то считал, что в атаку лучше ползти по-пластунски.
Гретель ждала их на крыше своего домика. Распущенные седые волосы падали ей на лоб и плечи. Подпустив врагов поближе, она испустила громкий вопль.
— Эго-гой! — жизнелюбиво откликнулся пан Борживой.
Старуха широко развела руки и медленно соединила их. Между ее пальцев пробежали искры, седые космы встали дыбом. Выдернув из-за пояса широкий кухонный нож, она прыгнула с крыши. Еще в воздухе ее пронзила стрела Зимородка. Она не успела пустить в ход оружие — пан Борживой ударил ее саблей наискось, от плеча до пояса и… ничего. Клинок прошел сквозь тело Гретель, как сквозь масло. Даже крови не показалось.
Борживой ошеломленно смотрел на старуху. У подбежавшего Зимородка наготове была вторая стрела. Старуха засмеялась и ловко вскочила на ноги.