— Его зовут герцог фон Айзен… это… фон Винтер.
Глава четырнадцатая
Огнедум сказал унтер-офицеру:
— Подай мне кресло.
«Факел» безмолвно, с пониманием, проследовал к окну, постоял там, а затем, упруго повернувшись к энвольтатору, спросил:
— Какое, властитель?
— Любое! — рявкнул Огнедум.
После недолгих поисков унтер обнаружил облезлое кресло с деревянными подлокотниками и принес его властителю. Огнедум тяжело уселся. Унтер вытянулся рядом и свирепо уставился на арестованных побратимов. А те, что уж и вовсе обидно, как будто совершенно не интересовались происходящим. Сидели себе рядком, усталые, — Лихобор на табурете, Лютояра прямо на полу. Лютояра, не стесняясь, зевала. Лихобор скучно разглядывал свой исколотый палец.
С Ольгердом происходило что-то странное. Имя Айзенвинтера обожгло короля чистым пламенем, от которого вспыхнули лицо и руки, щекочущий жар пробежал по жилам и наполнил бедную истонченную тень золотистым светом. Сквозь прорехи в одежде, сквозь упавшие на лицо волосы и грязь этот свет предательски вырывался наружу.
Людвиг. Среди развоплощенных придворных его не оказалось. В тот роковой день его вообще не было в столице. Ольгерд хорошо это помнил. Людвиг уехал на охоту к Черной реке. Они договорились встретиться через два дня за завтраком — Людвиг намекал на какие-то удачные идеи по части грибного соуса.
Больше они не виделись.
В первую четверть века своего падения король Ольгерд частенько задумывался о Людвиге-сенешале. Где сгинул герцог фон Айзенвинтер, при каких обстоятельствах настигло его злое огнедумово колдовство? Спасся ли он? О Людвиг, Людвиг!.. Если избежал он общей несчастной участи, то скитальцем прожил человеческий век и давно уже покоится в могиле. И в вечный его сон не вторгаются ни грибные соусы, ни плачевный король Ольгерд…
И вот из веков небытия выплыло это веселое имя как явственная весть о скором освобождении. Давно забытым ощущением застучала в висках кровь.
«Теньку-то как разбирает! — думал унтер озабоченно. — Дело, видать, и впрямь государственной важности!»
— …Кто такой Айзенвинтер? — тряся короля за плечи, кричал Огнедум. — Кто это? Тот хлыщ с дрессированной собачкой, а? Думаешь, я забыл? Надеешься, что не помню? Это он?
— Это он… — привычно бормотал король, а внутри у него все пело: «Это он! Это он!»
— А! — страшно вскрикнул вдруг Огнедум и выпустил короля. Толкнул его в грудь. — Светишься? Что это ты светишься?
— Не знаю, — сказал король и понял, что выдал себя.
Огнедум побелел так, что даже седая его борода стала казаться ватной на снежном лице.
— Вина, — немеющими губами вымолвил он.
Унтер стремительно нагнулся, желая получше расслышать приказание. Огнедум слабо махнул в сторону столика, накрытого грязненькой самобранкой.
— Скатерть… Принеси…
Унтер в точности выполнил распоряжение и, повинуясь кивку энвольтатора, расстелил скатерть у него на коленях. Огнедум застучал по скатерти кулаком. Та сперва никак не реагировала, а потом вдруг задергалась, вспучилась и выбросила на поверхность нечистый стакан, наполовину наполненный красной жидкостью. Утер наклонился и почтительно понюхал стакан.
— Портвейн! — доложил он. — Худшего качества!
Огнедум молча влил в себя портвейн и бросил стакан себе на колени. Обрызгав скатерть кроваво, стакан скатился на пол и разбился, а на скатерти тотчас появилась новая дыра, и Огнедум зачем-то засунул в нее палец. Вытащил. Поковырял у себя в ухе. Сдернул скатерть с колен, скомкал и бросил в угол.
Потом обратился к унтеру:
— Видишь этих двух «факелов»?
Унтер, сощурившись, цепко глянул на побратимов.
Вытащил. Поковырял у себя в ухе. Сдернул скатерть с колен, скомкал и бросил в угол.
Потом обратился к унтеру:
— Видишь этих двух «факелов»?
Унтер, сощурившись, цепко глянул на побратимов. Кивнул истово.
— Так точно — вижу, властитель.
— На гауптвахту. Запереть. Двух испытанных «факелов» — у двери и под окно. Действуй!
Унтер махнул арестованным. Те вяло поднялись и пошли за ним следом.
Оставшись наедине с Ольгердом, энвольтатор спросил:
— И давно это с тобой?
Ольгерд молчал.
— Тебе лучше ответить, — посоветовал Огнедум.
Тогда бывший король произнес:
— Недавно.
— Ты разговаривал с теми двумя? С предателями? — Энвольтатор кивнул на дверь.
— Нет, — сказал Ольгерд.
— Врешь! — Огнедум треснул кулаком по подлокотнику и сильно ушиб руку. — Врешь! — заорал он в бешенстве. — Как тебе удалось развратить двух боевых «факелов»? Как? Ты же тень! Ты лишен собственной воли! Ты — ничто, пфук, пустое место! Как?
— Никак, — согласился Ольгерд.
И тут энвольтатор почувствовал, как внутри него чужеродным элементом появился страх. Этот страх ввалился к нему как к себе домой и уходить не собирается.
В этот момент дверь опять отворилась, и в лаборатории показался давешний унтер.
— Ваше приказание исполнено, властитель! — закричал он с порога. — Арестованные доставлены! Часовые выставлены!
— Хорошо, ступай, — махнул Огнедум.
— Я им от себя добавил — ничего? — поинтересовался унтер.
— Ничего, — согласился Огнедум. — Ступай.
Унтер вытянулся и закричал:
— Прошу простить вполне закономерное смятение, вызванное близким нахождением к особе властителя! В устном рапорте, который будет, согласно устава 9-в, изложен письменно, было доложено не во всех подробностях! Разрешите исправить оплошность письменно?