Тут карета выехала на дорогу, и трясти стало поменьше.
Министр добрых дел сказал:
— У нас нет времени на подготовку заговора, поэтому надо решать проблемы немедленно.
— А какие проблемы? — спросила королева.
— Надо решить, как пронести нож.
— Ах да! — сказала королева. — Ведь теперь всех обыскивают. Охран-пашу вернули из ссылки, и он лично проверяет, не принес ли кто-нибудь острого предмета.
— Так уж и всех! — удивился принц.
— Вчера дворцовый парикмахер шел к королю, и охрана нашла у него ножницы.
— И бритву! — добавила дама Марьяна.
— Ему сразу же отрубили голову, — сказала королева. — Не спрашивая и ничего не слушая. Король сидит небритый, ждет парикмахера, а никто не идет. Он шлет гонцов в парикмахерскую: где этот негодяй?! Казнить всех парикмахеров в столице в назидание преступнику. Казнили всех парикмахеров. И тут выясняется, что парикмахер ни при чем! А ведь казненных не вернешь. Вот и ходит наше величество небритое и злое.
— Как же мы тогда к нему подберемся? — спросил принц.
— А может, ты его задушишь, мой мальчик? — спросила мама. — Подойдешь, скажешь: «Вот и я, папочка! Я вернулся!» И только он начнет тебя обнимать, ты его и задушишь.
— Нет, — сказал принц. — Не успею, вырвется он. Помнишь, его в прошлом году втроем душили заговорщики, а он ускользнул! Он же специально шею жиром натирает, чтобы не задушили.
— Ах да, я совсем забыла, — сказала мама.
— Может, отложим покушение на завтра? — спросила Марьяна.
— Нельзя, — сказала королева. — Сегодня он не ожидает, что Рафа появится во дворце, а завтра уже отправит его в такую ссылку, откуда никогда не вернуться.
— Или с помощью этой проклятой феи Мелузины превратит меня в крысу, — добавил принц. — Ждать нельзя! Промедление смерти подобно!
— Чудесные слова! — откликнулся министр добрых дел. — Разрешите, я их запишу, ваше высочество?
«Ага, — подумала Алиса, — наш министр струсил. Он уже боится, что если принц придет к власти, он и ему голову отпилит. Здесь все так просто».
— Записывай, — сказал принц. — Я еще много мудрых мыслей знаю.
Министр добрых дел вытащил левой рукой записную книжку, правой — карандашик, третьей рукой придерживал книжечку на коленях. Все равно карету так трясло, что ничего из этого не вышло. Может, потому, что третья рука была матерчатой.
Алиса подумала: «Ведь я, наверное, больше никогда этих людей не увижу. И никогда не узнаю, почему у них лишние руки и глаза».
Она решила потихоньку спросить об этом у министра, пока женщины утешали капризного принца.
— Разве непонятно? — удивился министр. — Ведь чем я знатнее, тем лучше. Правда?
— Не знаю, не задумывалась, — призналась Алиса.
— Но ведь крестьянин хуже маркиза? Маркиз хуже герцога, герцог хуже короля. А почему? В других королевствах не смогли ответить на этот вопрос. А у нас смогли. Если ты маркиз, получай третий глаз — вот ты и лучше крестьянина. А если ты министр, то тебе положена третья рука и четыре глаза. Это так просто!
«Конечно, — подумала Алиса, — это так просто. А почему же…»
Она не успела додумать, как услышала, что королева говорит:
— Нет, мне нож нести нельзя. Меня тоже могут обыскать. Ты же знаешь, что астролог меня не выносит, а мой дорогой муж ждет не дождется, когда я откину копыта.
— Простите, что откинете? — спросила благовоспитанная дама Марьяна.
— Копыта мамаша откинет! — воскликнул принц и захохотал. — Копыта у нее козлиные. Откинет до потолка!
— Ах, вы так грубо разговариваете! — пискнула дама Марьяна.
— Значит, нож никому из нас не пронести, — сказала королева.
— Опасно, — сказал министр. — Любого могут обыскать. И тогда нам короля не зарезать.
— Нужен кто-нибудь, кого не заподозрят, — сказала дама Марьяна.
И она взглянула на Алису.
А потом министр взглянул на Алису. И королева взглянула на Алису, а последним принц упер в Алису свои белые глаза и почесал торчащие во все стороны соломенные волосы.
— Вот, — сказала королева. — Вот наша маленькая, добренькая, хорошенькая спасительница. Вот кто возьмет ножичек и отнесет его в королевские покои. Ты сделаешь это для нас, девочка?
— Нет, — сказала Алиса. — Я этого не сделаю.
— Жалко, что я эту гадюку не разорвал раньше! — взвыл принц.
— Погоди, сынок, погоди, — остановила Рафаэля печальная королева.
— Погоди, сынок, погоди, — остановила Рафаэля печальная королева. — Мы тут все друзья, и Алисочка — наш дружок. Ты сделаешь, девочка, доброе дело, ты избавишь землю от одного из самых жестоких тиранов, ты сделаешь доброе дело. А мы тебя за это отвезем, куда ты пожелаешь, если хочешь, к мамочке с папочкой.
— Нет, — сказала Алиса.
— Нет так нет, — спокойно сказала королева. — Каждый может отказаться. Кто тебя заставит? Никто, кроме собственной совести. Ты ведь любишь маму и папу?
— Люблю, — ответила Алиса.
— За что же ты их хочешь оставить сиротами? За что же ты хочешь лишить их ребеночка — тебя!
— Я не хочу их лишать, — сказала Алиса.
— Тогда ты должна сделать для меня одолжение и пронести под платьем ножик. Только пронести. Ты же ничего плохого делать не будешь. Как только ты войдешь в королевские покои, отдашь ножик моему сынишке, и он зарежет этого гадкого жестокого преступного короля. Мы тебе за это дадим все торты и конфеты, которые ты пожелаешь, мы тебя осыпем золотом и драгоценностями, мы выдадим тебе платья и туфли — все твое! Бери — не хочу!