— Мне всегда хотелось летать, — признался Дэйви. — И, могу догадаться, уйме других парней тоже.
— Ну да. Это обычная фантазия.
— Тогда, по-моему, этого нельзя иметь слишком много, — вставил Джерри Гловски.
— Ладно, пусть по-твоему, он может летать. — Сэмми взглянул на Джо: — А Джо?
— Почему… — вздохнул Джо.
— Почему?
Сэмми кивнул.
— Почему он может летать? Зачем ему это нужно? И чего ради он использует эту свою способность в борьбе с преступностью? Почему бы ему просто не стать лучшим в мире вором-домушником?
Дэйви раздраженно закатил глаза.
— Это еще что, катехизис по комиксам? Да не знаю я!
— Давай все по порядку. Как он это делает?
— Не знаю.
— Прекрати ты со своим «не знаю».
— У него большие крылья.
— Придумай что-нибудь еще. Может, реактивный ранец? Антигравитационные ботинки? Шляпа-вертолет? Мифологические силы крыльев? Межзвездная пыль? Кровь, перелитая от пчелы? Водород в венах?
— Стой, не гони, — буркнул Дэйви. — Ну ты, Сэмми, даешь!
— Ага, в этой фигне я мастак. Что, испугался?
— Чтобы ты знал — просто малость смутился.
— Возьми что хочешь. Итак, это жидкость. Антигравитационная жидкость в его венах. А на груди у него — такая маленькая машинка, которая эту самую ерунду в него качает.
— Ну да, хорошо.
— Вот-вот, и ему нужен этот состав, чтобы жить, понимаешь? Летательная часть — это… ну, это просто такая неожиданная побочная выгода. Он ученый. Медик. Он работал над каким-то видом, скажем, искусственной крови. Знаешь, для раненых на поле боя. Синтокровь — так она называется. Может, она… блин, не знаю, может, она сделана из перемолотых метеоритов, которые из какой-нибудь дали к нам залетели. Потому что кровь основана на железе. Не знаю. Но потом какие-то криминальные типы… нет, какие-то вражеские шпионы, они вламываются в лабораторию и пытаются эту самую синтокровь похитить. Когда наш парень им этого не позволяет, они пристреливают его, его девушку и бросают их там, думая, что им хана. В общем, девушке, как ни печально, уже не помочь, но нашему парню в шаге от смерти все-таки удается подключиться к этой самой качалке с синтокровью. То есть с медицинской точки зрения он действительно умирает, но эта ерунда, этот жидкий метеорит, он возвращает его с самого края. А когда он приходит в себя…
— То выясняет, что может летать! — Дэйви радостно оглядел всю комнату.
— Итак, наш парень может летать, и он начинает преследовать шпионов, которые убили его девушку. Теперь он действительно может делать то, что всегда хотел, а именно — помогать силам мира и демократии. Но ему никогда нельзя забывать про свою слабость, он всегда должен помнить, что без насоса с синтокровью он труп. Он никогда не сможет перестать быть… быть… — Сэмми защелкал пальцами в поисках имени.
— Летающим Полутрупом, — предложил Джерри.
— Бладменом, — отрезал Джули.
— Стрижом, — вмешался Марти Голд. — Самой быстрой птицей на свете.
— А я такие чудные крылья нарисовал, — пожаловался Дэйви О'Дауд. — Клевые, перистые.
— Да ладно, черт с ними, с крыльями, — сказал Сэмми. — Они могут быть просто для вида. Мы назовем его Стрижом.
— Ага, это мне нравится.
— Итак, он никогда не может перестать быть Стрижом, — продолжил Сэмми. — Ни на одну-единственную долбаную минуту в сутки. — Тут он умолк и вытер рот тыльной стороной ладони. В горле у него саднило, губы совсем высохли, и Сэмми казалось, будто он проговорил целую неделю. Какое-то время Джерри, Марти и Дэйви молча переглядывались, а потом Джерри слез с табурета и прошел в свою спальню. Оттуда он принес старую пишущую машинку марки «ремингтон».
— Когда закончишь с историей Дэйви, делай мою, — сказал он.
Субботним вечером Джерри все-таки сумел ускользнуть на часок, чтобы вернуть мисс Розе Сакс ее сумочку, а затем еще раз в воскресенье днем, уже на два часика, возвращаясь с кривой отметиной на шее от зубов девушки по имени Мэй. Что же до Фрэнка Панталеоне, то он исчез в пятницу, где-то в районе полуночи. В конце концов его нашли в ванной комнате. Полностью одетый, Фрэнк лежал в пустой ванне, а на коленях у него была чертежная доска. Закончив страницу, он ревел: «Мальчик!» Тогда Сэмми бегом относил эту страницу наверх к Джо, который не отрывал взгляда от сияющей тропы своей кисточки, пока не ударило два часа ночи с воскресенья на понедельник.
— Красотища, — сказал Сэмми. Сам он уже несколько часов как закончил со своими сценариями, но продолжал бодрствовать, попивая кофе до дрожи в глазных яблоках, чтобы у Джо все время была компания, пока он заканчивал задуманную Сэмми обложку. Это было первое слово, сказанное ими по меньшей мере за час. — Пойдем посмотрим, не осталось ли там чего-нибудь пожевать.
Джо слез со своего табурета и отнес обложку к футовой в вышину кипе монтажных основ с иллюстрациями и кальки. Этой кипе предстояло стать первым выпуском их комиксов. Затем Джо подтянул брюки, несколько раз покрутил ошалелой головой на скрипучей оси шеи и последовал за Сэмми на кухню. Здесь они нашли и принялись пожирать легкий ужин из трижды обглоданной половины теперь уже почти античной курицы, девяти пресных печенинок, одной сардины, капельки молока, а еще — желтоватой полоски твердого как алмаз сыра, которую они нашли вклиненной под молочную бутылку между пластин полки за окном. Фрэнк Панталеоне и Джули Гловски давным-давно ушли домой в Бруклин; Джерри, Дэйви и Марти спали в своих комнатах. Джо смотрел из окна на продуваемый всеми ветрами задний двор, черный ото льда. Вокруг его глаз с тяжелыми веками роились густые тени. Наконец Джо прижался лбом к холодному стеклу.