— Как пить дать не выдержишь.
— Если вон тот токийский Джо меня впишет, — сказал Фрэнк Панталеоне, — я в деле. — Джо кивнул в знак согласия. — Значит, я в деле. Если без… Короче, правду сказать, у меня так или иначе была пара-другая идей в том направлении.
— Мне одну не одолжишь? — спросил Дэйви. Фрэнк пожал плечами. — Тогда я тоже в деле.
— Да ладно, ладно, — пробурчал Джерри, поднимая руки в знак сдачи. Вы все равно уже всю проклятую Яму оккупировали. — Он пустился вниз по лестнице. — Пойду нам кофе достану. — Тут Джерри вдруг развернулся и указал пальцем на Джо. — Только руки прочь от моей еды. Это моя курица.
— И спать они здесь тоже не смогут, — добавил Марти Голд.
— А еще ты должен рассказать нам, каким боком ты из Японии, почему кузен Сэмми и чего ради вид у тебя такой еврейский, — сказал Дэйви О'Дауд.
— Мы и в Японии тоже есть, — сказал Сэмми. — Мы везде.
— Жид-жидцу, — напомнил Джо.
— И впрямь, — подивился Дэйви О'Дауд.
11
Двое суток никто из них не спал. Художники пили кофе, принесенный Джерри, пока он не кончился, а затем сгоняли в ночное кафе «Грек» на Восьмой авеню и притащили оттуда четыре картонных подноса с черной бурдой в бело-голубых бумажных стаканчиках.
Как и обещал, в отношении курицы Джерри проявил негуманную жесткость, зато все остальное было роздано нуждающимся. Туда добавились пакеты с сандвичами, хотдогами, яблоками и пончиками; художники также очистили НЗ, состоящий из трех банок сардин, банки шпината, коробки кукурузных палочек, четырех бульонных кубиков и нескольких старых черносливин. Аппетит Джо по-прежнему оставался выброшен на берег где-то к востоку от Кобе, но Сэмми принес буханку хлеба, который Джо мазал маслом и пожирал в течение всего уикенда. Они одолели четыре блока сигарет. Художники врубили радио на полную громкость, а в тихие промежутки доводили друг друга до безумия своим гудением. Те, у кого имелись подружки, наплевали на свидания.
Очень скоро выяснилось, что Сэмми, лишенный своей библии вырезок и уворованных поз, был во всей компании художником наименее одаренным. А потому через неполных двенадцать часов натужного продвижения своей карьеры художника комиксов он ее забросил. Сэмми сказал Джо продолжать работу, а сам сделал расклад всего остального иллюстративного материала для истории про Эскаписта, беря в качестве руководства, когда ему это требовалось, один из номеров «Боевых комиксов», «Детектива» и «Чудо», что замусоривали пол Преисподней. Джо тоже подобрал номер «Детектива» и взялся его пролистывать.
— Значит, идея в том, чтобы рисовать так же паршиво, как эти ребята.
— Эти ребята не пытаются рисовать паршиво. Кое-что из того, что они делают, — самое то. Есть один парень, Клейг Флессель, так он, черт побери, по-настоящему хорош. И старается быть в курсе. Вот, взгляни. — Сэмми схватил номер «Боевых комиксов» и раскрыл его на странице, где Джо Шустер нарисовал Супермена освобождающим Лоис Лейн из хватки каких-то широкоплечих скотов — делающих прибыль на войне, как припомнил Сэмми. Фон был сведен до собственно тел этих самых скотов. Скудные иероглифы обозначали лабораторию, бревенчатый домик, скалистую горную вершину. Подбородки выпирали, мускулатура была схематичной, глаза Лоис — изогнутыми щелками. — Это очень просто. Все лишнее убрано. А вот если ты станешь сидеть и заполнять каждую панель всякими там летучими мышками, лужами и витражами, прорисовывать каждый мелкий мускул, каждый малюсенький зубчик, основывать всю эту ерунду на Микеланджело и самому себе по этому поводу плешь проедать, вот это будет паршиво. Главное — ты используешь картинки, чтобы рассказать славную историю.
— А эти истории славные?
— Порой славные. Наша история офигительно славная, если меня спросить.
— Офигительно, — произнес Джо, медленно выпуская это слово, точно приятную затяжку.
— Что офигительно?
Джо пожал плечами.
— Ничего. Я просто сказал.
Настоящие таланты Сэмми, как выяснилось, лежали в иной сфере, нежели карандаш или кисть. Это стало ясно всем, когда Дэйви О'Дауд вернулся в Преисподнюю после краткого совещания с Фрэнком на предмет идей для персонажа Дэйви. Работая на кухонном столе, Фрэнк уже целиком погрузился в собственную идею или нехватку таковой, и его нельзя было особо тревожить. С кухни Дэйви вернулся, задумчиво почесывая в затылке.
— Мой парень летает, — сказал Дэйви О'Дауд. — Это я точно знаю.
Джо бросил взгляд на Сэмми, и тот хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ох-х, — простонал он.
— А что такое?
— Летает, значит?
— Ну да. А что, с этим что-то не так? Фрэнк говорит, что тут все дело в желаемых вымыслах.
— В чем, в чем?
— В желаемых вымыслах. Знаешь, это типа самое главное, чего хочется какому-нибудь маленькому пацану. Скажем, ты… ну, ты типа не хочешь иметь искалеченную ногу. Так что ты — раз-два — даешь твоему парню волшебный ключ, и он может ходить.
Знаешь, это типа самое главное, чего хочется какому-нибудь маленькому пацану. Скажем, ты… ну, ты типа не хочешь иметь искалеченную ногу. Так что ты — раз-два — даешь твоему парню волшебный ключ, и он может ходить.
— Угу. — Сэмми предпочитал не рассматривать процесс создания персонажа в столь прямолинейной манере. И задумался, какие еще свои желания он по незнанию мог присовокупить к персонажу хромого Тома Мейфлауэра.