Часть II
Пара юных гениев
1
Когда ровно в шесть тридцать в ту самую пятницу зазвонил будильник, Сэмми проснулся и обнаружил, что Небесный Град, хромированный поднос для коктейлей, славно затаренный модерновыми бутылками, шейкерами и соломинками для коктейлей, подвергается массированной атаке. В небесах вокруг плавающего там родного города д'Артаньяна Джонса, рослого и светловолосого героя комикса Сэмми под названием «Круговерть планет», хлопала крыльями пятерка демонов наподобие гигантских летучих мышей — их рога аккуратно завивались, точно раковины моллюсков, а мускулатура была подчеркнута тонкой кисточкой. Громадный щетинистый паук с женскими глазами свисал на мохнатой нити с сияющей нижней стороны Небесного Града. Другие демоны, с козлиными ногами и мордами бабуинов, размахивая саблями, торопливо спускались по лестницам или просто по веревкам с палубы фантастической каравеллы с кропотливо выписанной оснасткой из флюгеров и антенн. Командующий этими зловещими силами горбился над рисовальным столом в одних лишь черных гольфах с красными ромбами, а также довольно мешковатых и не слишком белых чехословацких кальсонах. Им был не кто иной, как Йозеф Кавалер, увлеченно скребущий одним из лучших перьев Сэмми.
Соскользнув к ногам кровати, Сэмми заглянул кузену за плечо.
— Эй! — возмутился он. — Что за чертовщину ты с моей страницей творишь?
Капитан демонических агрессоров, поглощенный развертыванием своих сил и рискованно отклоняющийся от стола на двух задних ножках высокого табурета, оказался захвачен врасплох. Он внезапно подскочил, и табурет опрокинулся, однако Йозеф сумел ухватиться за край стола и удержать себя в более-менее вертикальном положении. Затем он успел выбросить руку вперед и ухватить банку туши за миг до того, как она последовала бы примеру табурета. Йозеф был чертовски быстр.
— Извини, — сказал он Сэмми. — Я был очень осторожен и старался не повредить твоим рисункам. Вот, смотри. — Йозеф поднял листок кальки с амбициозной полностраничной панели в стиле «Принца Смельчака», над которой Сэмми тогда работал, и пятерка бесчинствующих демонов-летучих мышей исчезла.
— Для каждого фрагмента я использовал отдельную кальку. — Он отшелушил от страницы агрессивных демонов с рожами бабуинов и поднял бумажную паучиху за кончик ее нити. Несколько быстрых движений длиннопалых рук Йозефа — и осада Небесного Града была снята.
— Ё-моё! — сказал Сэмми и хлопнул кузена по веснушчатому плечу. — Ну ты даешь! Дай-ка мне посмотреть. — Он взял листок кальки в форме человеческой почки, который Йозеф Кавалер разукрасил истекающими ядовитой слюной рогатыми демонами с угольно-черными глазищами и аккуратно обрезал, чтобы наложить на рисунок Сэмми. Пропорции мышцатых демонов казались идеальными, их позы оживленными и правдоподобными, ход пера несколько манерным, но с сильными линиями. Стиль Йозефа отличался куда большей изощренностью по сравнению с простоватой работой самого Сэмми. Впрочем, уверенный, четкий и временами смелый, в рамки комикса он вполне укладывался. — А ты и правда умеешь рисовать.
— Я два года учился в Академии изящных искусств. В Праге.
— В Академии изящных искусств. — На босса Сэмми, Шелдона Анаполя, всегда производили впечатление люди с изысканным образованием. Восхитительная, совершенно невозможная схема, которая многие месяцы мучила воображение Сэмми, вдруг показалась ему не такой уж нереальной. — Ладно, монстров ты рисовать умеешь. А как насчет машин? Или зданий? — осведомился он монотонным голосом опытного нанимателя, отчаянно стараясь скрыть свое возбуждение.
— Конечно, умею.
— С анатомией ты, похоже, в ладах.
— Для меня это одно удовольствие.
— Ну ладно. А можешь ты нарисовать звук бздеха?
— Не понял.
— В «Эмпайр» выставляют на продажу уйму предметов, которые производят бздехи. Знаешь, что это такое? Когда кто-нибудь пернет, пукнет, бзданет. — Сэмми приложил сложенную чашечкой ладонь к противоположной подмышке и стал там ею качать, испуская целую серию кратких, влажных квазибздехов. Судя по расширившимся глазам кузена, мысль он уловил. — Ясное дело, напрямую в рекламе мы говорить об этом не можем. Нам приходится говорить примерно такое: «Вкладыш в шляпы марки «Атас» испускает звук, который легче себе представить, нежели описать». Так что на самом деле приходится излагать все это дело в рисунке.
— Понятно, — сказал Йозеф, судя по всему, принимая вызов. — Я нарисую, как дует ветер. — Он быстро прочертил пять горизонтальных линий на клочке бумаги. — Потом я вставлю сюда такие маленькие фигулечки. — Он опрыскал свой жезл из пяти линий звездочками, завитками и значками нотного письма.
— Отлично, — сказал Сэмми. — Послушай, Йозеф, я вот что тебе скажу. Я намерен попробовать кое-что получше, чем просто добыть тебе работу рисовальщика «губной гравимоники, приводимой в действие трением», идет? Я намерен нас к большим деньгам приобщить.
— К большим деньгам? — переспросил Йозеф, внезапно принимая голодный и изможденный вид. — Это было бы очень мило с твоей стороны. Честно говоря, Сэмми, мне нужно немного очень больших денег. Да, идет.