— У меня все собаки вышли, — сообщил ему Шэнненхаус. Новый кончик, который он прирастил к крылу «кондора», требовалось покрыть аэролаком, чтобы он как следует присобачился (в прямом смысле) к остальной обшивке. Иначе самолет взлететь не мог.
Джо, недоуменно моргая и пытаясь уловить смысл, на него посмотрел. Сегодня было двенадцатое сентября. Еще несколько дней — и, очень может быть, корабль с солдатами и самолетами сумеет прорваться сквозь тающий паковый лед к «Йотунхайму». Если они к тому времени не смогут подняться в воздух, вся миссия будет сорвана. Вот что (частично) имел в виду Шэнненхаус.
— Можешь попробовать людей, — предложил Джо.
— Этого я не предлагал, — отозвался Шэнненхаус. — Хотя, Дурень, я бы солгал, сказав, что такая мысль мне в голову не приходила.
Пристально глядя на Джо, Шэнненхаус огладил пышные бакенбарды; свою медвежью рыжую бороду он так и не сбрил. Затем глаза его скосились на койку Джо, где мирно спал Моллюск.
— Есть еще Мозгляк, — сказал Шэнненхаус.
И они пристрелили Моллюска. Шэнненхаус выманил ничего не подозревающего пса на поверхность куском мороженой солонины, а потом положил пулю аккурат между его здоровым глазом и бело-голубой жемчужиной. Джо этого зрелища вынести не смог — он лежал на койке во всей своей одежде, завернувшись вдобавок в парку, и горько плакал. Вся прежняя грубость и неотесанность Шэнненхауса бесследно исчезли. Он уважил горе Джо от потери любимого пса и взял на себя всю мрачную работу по обдиранию шкуры, ее вымачиванию и дублению. На следующий день Джо отчаянно постарался забыть про Моллюска и потеряться в мстительных мыслях, а также отупляющей скуке всей их авантюры. Он проверял и перепроверял каждую шестеренку согласно перечням командира Флира. Еще Джо нашел и достал небольшой ледоруб, который невесть как провалился в коробку передач тракторной лебедки.
Вся прежняя грубость и неотесанность Шэнненхауса бесследно исчезли. Он уважил горе Джо от потери любимого пса и взял на себя всю мрачную работу по обдиранию шкуры, ее вымачиванию и дублению. На следующий день Джо отчаянно постарался забыть про Моллюска и потеряться в мстительных мыслях, а также отупляющей скуке всей их авантюры. Он проверял и перепроверял каждую шестеренку согласно перечням командира Флира. Еще Джо нашел и достал небольшой ледоруб, который невесть как провалился в коробку передач тракторной лебедки. Он смазывал лыжи и тщательно проверял крепления. Притащил сани обратно из тоннелей, отвязал их, а затем снова привязал согласно способу канадской горной полиции. Приготовил яичницу с бифштексами себе и Шэнненхаусу. Сдернув бифштексы с испачканной сковороды, поставил их париться на две большие металлические тарелки, взял бутылку виски и принялся натирать до блеска сковороду. Время от времени он поджигал на сковороде виски, затем гасил. Наконец, воняя обработанной шкурой, пришел Шэнненхаус. Он с благодарностью принял тарелку из рук Джо. На лице у пилота застыло торжественное выражение.
— В самый раз хватило, — сказал он.
Джо взял свою тарелку, сел за командирский стол и, надеясь впитать оттуда хоть малую часть командирской пунктуальности, напечатал следующее заявление:
Тем, кто придет сюда в поисках лейтенанта Джона Весли Шэнненхауса (мл. разр.) и радиста второго класса Йозефа Кавалера:
Прошу прощения, что мы здесь отсутствуем и, по всей вероятности, определенно мертвы.
Мы подтвердили данные об учреждении немецкой военной и научно-исследовательской базы, расположенной в Земле Королевы Мод, также известной как Нойшвабенланд. Данная база в настоящее время обслуживается только одним человеком. (Посмотрите, пожалуйста, приложенные стенограммы, а также радиоперехваты А-РРР, 1.1.вии.44-2.их.44.) Поскольку нас здесь двое, ситуация представляется предельно ясной.
Тут Джо перестал печатать и добрую минуту просто сидел и задумчиво пережевывал кусок бифштекса. Ситуация была далеко не ясной. Человек, которого они собирались убить, не сделал ничего, чтобы хоть как-то им повредить. Представлялось в высшей степени невероятным, что Геолог, если только не самым что ни на есть метафизическим и косвенным образом, был причастен к строительству той избушки на курьих ножках в Терезине. Он не имел ни малейшего отношения к шторму, который налетел с Азорских островов, или к торпеде, что пробила дыру в корпусе «Ковчега Мириам». Однако все вышеперечисленные события заставили Джо хотеть кого-то убить. А кого еще здесь можно было убить, он просто не знал.
Тем, кто вполне резонно заинтересуется нашими мотивами или полномочиями на предмет выполнения данной миссии…
Джо опять перестал печатать.
— Джонни, — спросил он, — зачем ты это делаешь?
Шэнненхаус оторвал взгляд от девятимесячной давности выпуска «Фифы». Отмытый от грязи и бородатый, он теперь сильно смахивал на одно из лиц, что были развешаны в актовом зале старой гимназии Джо, один из портретов великих ученых, суровых и высокоморальных мужчин, чьи чела никогда не бередились сомнениями.
— Я прибыл сюда, чтобы летать на самолетах.
…то пусть они не подвергают сомнению тот факт, что мы думали только о служении нашей родине (в моем случае — второй родине).