Эрик хотел задать еще один вопрос — о таинственном подземелье, но в этот момент дверь сзади скрипнула.
— Ой, а я думала, что буду первой! — послышался веселый голосок. — Ты уже взял учебник? Лиэнна — сама непосредственность, подумал наш герой.
— Здравствуйте, — обратилась она к библиотекарю. — Запишите и меня тоже!
Мастеру Халиду ничего не оставалось, как начать стандартную процедуру оформления учетной карточки.
Восторгу англичанки не было предела.
— А я в детстве тоже пробовала писать пером, которое выдернула у соседского петуха, — продолжала она болтать беззаботно. — Тот раскукарекался на всю улицу, но я успела улизнуть. Правда, толку оказалось мало — не столько писала, сколько мазюкала.
— Что поделаешь, в эпоху моего ученичества других орудий письма еще не изобрели, — отозвался библиотекарь. — А когда привыкаешь к чему-нибудь, так трудно перестраиваться, да и незачем уже.
Записав анкетные данные нашей героини, он, кряхтя, пошел за книгой. Лиэнна тут же переключилась на своего однокурсника.
— Как тебе наша преподавательница? По-моему, просто класс! Мне кажется, именно такой и должна быть настоящая волшебница. А поскольку те крохи знаний, которые достались мне в наследство от бабушки, в основном и относятся к Белой магии, я даже подумываю, не пойти ли со временем к ней в обучение. А вдруг целительство — мое призвание?
— Вполне возможно, — вместо Эрика дипломатично согласился вернувшийся Мастер Халид. — Ибо кто, кроме Всевышнего, его знает? Я ведь тоже когда-то и не помышлял, что стану чародеем. Отец мой, и дед, и прадед были купцами, скупавшими и перепродававшими разные безделушки, и пределом моих мечтаний в то время была собственная антикварная лавка на самаркандском базаре. И если бы не случай, так и продолжать бы мне дело моего отца с тем, чтобы передать потом сыну.
Было это весной, когда теплые ветра с юга уже согрели землю, и природа расцветала на глазах, спеша показать всю свою красоту до того, как летний зной вступит в свои права. Я раскладывал товар перед началом торговли, как вдруг в лавку пожаловал колдун — я сразу узнал его по темно-синему бурнусу, традиционной одежде волшебников в наших краях. Он пристально посмотрел в мою сторону, так что я даже пожалел, что именно мне а не кому-либо из моих младших братьев поручили сегодня готовить добро к продаже, а потом стал молча разглядывать старинные вещи.
Замечу попутно, что на Востоке к колдунам традиционно относятся настороженно, а многие их откровенно побаиваются. Волшебники всегда окружены ореолом загадочности, при уважительном обращении могут помочь — болезнь там вылечить или удачу в делах послать, но если чем-то их обидишь, или дорогу ненароком перейдешь, проклянут так, что всю жизнь промучаешься. Так что если нет у тебя к ним никаких дел, лучше держаться подальше.
Так вот, оглядев барахло, выставленное на прилавок и развешенное по стенам, чародей приценился к изящному, хотя и потемневшему от времени, медному браслету, выполненному в виде скрепленных друг с другом пластинок, покрытых сложным орнаментом. Я назвал цену, покупатель, не торгуясь (что само по себе у нас редкое явление!) протянул мне два золотых. Я отсчитал сдачу и, обернувшись, наткнулся на его насмешливый взгляд.
— А имей ты хоть небольшое представление о магии, — неожиданно глухим голосом заговорил колдун, — мог бы запросить за него целый мешок золота. Ибо вещь, которой ты только что лишился, заколдована — с ее помощью возможно повелевать могучими силами. Я давно искал ее, но никак не ожидал, что найду здесь, в Самарканде, в лавке старьевщика.
Наверное, мое лицо в тот момент отразило такую палитру чувств, что чародей неожиданно предложил:
— Хочешь стать моим учеником? Я вижу, что ты небезнадежен для нашего дела, раз есть в тебе стремление узнать истину.
Действительно, сидя в лавке, я частенько пытался разобрать, что написано в старинных арабских манускриптах, поскольку немного был обучен грамоте — по крайней мере достаточно, чтобы составлять долговые записи и вести нехитрую бухгалтерию, а большего, как считал мой отец, и не требовалось.
Но как о том мог узнать волшебник? Я тут же уверовал в его могущество.
Юношеству свойственна тяга к приключениям — желание повидать дальние страны и самому стать всемогущим колдуном пересилило разумные доводы не доверять незнакомцам и оставаться подспорьем собственной семье. В конце концов, решил, что мои братья уже достаточно самостоятельны, чтобы вести семейное дело.
Вместе с моим учителем, которого звали Рагфен, мы исколесили всю Азию — побывали при дворе персидского шаха, в Египте изучали древние гробницы и письмена, походили по Индии и Пакистану, забирались в Тибет за сокровищами мудрости народов, бывших прежде. Много, ох много повидал всего, прежде чем научился крепко держать в руках свой собственный посох. Однако, я думаю, вы простите старика за то, что он немного устал, рассказывая вам о себе, недостойном. Как-нибудь в другой раз я поведаю еще, если только вам интересны мои басни.
— Что вы, что вы, конечно… — пробормотал Эрик, — я лично обожаю слушать истории про былые времена и страны, куда не так легко попасть. Честно признаюсь, за свои семнадцать лет единственное, что видел, — свой родной городок на границе Полярного Круга, да еще провел месяц в столице. И если бы не объявление в рекламном вестнике, поступал бы сейчас в один из обычных вузов.