Однако Ян Дуглас Смит, сын шотландского мясника и первый премьер-министр Родезии, который родился в этой стране, оказался осторожным, практичным, упрямым и популярным руководителем. Он имел прекрасный послужной список на войне, был пилотом истребителя. Следы доблести и мужества остались на его лице — он серьезно пострадал во время одного столкновения, на правой щеке делалась пересадка кожи. В результате глаз смотрел вниз, нос был искривлен. Это придавало его внешности смущающую неподвижность.
Смит был непреклонен в плане невозможности правления чернокожих, пока он будет жив, или будут живы его дети. Такой непреклонности этот человек больше ни в чем не проявлял. Более того, он быстро продемонстрировал свои намерения самым серьезным образом, задержав африканских лидеров во главе с Мугабе и разгромив их организации. Вместе со своим «ковбойским кабинетом» Смит восстановил дух 1896 года. Он являлся воплощением менталитета поселенцев, которые разбивали лагеря, окруженные повозками. Лидер усилил привилегии белых. Он получал вдохновение, а также помощь и утешение из Южной Африки. Один чернокожий националист заявил: «Смит — расист. Он — человек апартеида. Он не лучше Фервурда». На одном политическом собрании, где его забросали вопросами африканские студенты, Смит исполнил песню африканеров: «Бабуин, залезай на гору».
В течение полутора лет перед тем, как выдать одностороннее провозглашение независимости, Смит применял двойную стратегию подготовки и переговоров. Он консолидировал поддержку в судейских кругах, полиции, вооруженных силах и среди гражданских служащих, продвигая собственных людей там, где было необходимо. Он пытался формировать и обрабатывать общественное мнение, проводил собрания и митинги, осуществлял цензуру газет, контролировал радио и телевидение, выдавая то, что его собственный глава разведки называл «пропагандой в стиле Геббельса».
Смит давал взятки, угрожал, сажал в тюрьмы и изгонял непокорных журналистов. В качестве начальника пресс-службы он нанял человека, открыто признававшегося в том, что он фашист, который когда-то поддерживал сэра Освальда Мосли. Лидер запугивал других оппонентов — и белых либералов, и черных милитаристов. Один поселенец сказал Дункану Сэндису, что «противостояние Смиту очень сильно, много людей входят в оппозицию. Но это — маленькая страна, и каждый так называемый интеллигентный человек страшно боится честно заявить о своих взглядах и выступить против него из-за страха ограничений или давления на бизнес».
Смит провел мощную предвыборную кампанию, заявляя, что выступает за национальное единство, но на самом деле продвигая дело одностороннего провозглашения независимости. Когда Веленски стал бороться против этого предложения на дополнительных выборах, то не только потерпел поражение, но его осыпали бранью и оскорбляли как «проклятого еврея, коммуниста, предателя и труса».
Тем временем Смит пытался убедить сочувствующего, но скептически настроенного Дугласа-Хоума, что родезийцы всех оттенков кожи поддержат независимость, чтобы сохранить цивилизацию в первобытной стране. Чтобы доказать это утверждение, он собирал голоса и выяснял мнения вождей племен, которые, как предполагалось, выступают от имени своих народов. Но поскольку «индаба» проводилась в условиях строгой секретности, а место ее проведения было окружено войсками, которые никого не пропускали, неудивительно, что вожди (на самом деле — сельские жители и зависимые от правительства люди) дали Смиту тот ответ, который он хотел получить. Лорд Малверн справедливо назвал все это дело «мошенничеством».
Гарольд Уилсон, который стал премьер-министром после победы с небольшим перевесом над Дугласом-Хоумом на всеобщих выборах в октябре 1964 г., не был одурачен. Он сразу же предупредил Смита об ужасающих экономических и политических последствиях, которые следует ждать после незаконного разрыва связей Родезии с Британией. Но во власти Уилсон уступил. Он на какое-то время забыл про лозунг «никакой независимости до правления большинства», санкционировал независимость с гарантией «ничем не нарушаемого продвижения вперед к правлению большинства». Однако было выставлено условие: «Это должно быть приемлемо для народа Родезии в целом».
Смит, которого поддерживали его собственные избиратели, отверг эти условия. Дальнейшие переговоры оказались бесполезными — особенно, во время одиннадцатичасового путешествия Уилсона в Солсбери, которое один член его кабинета, Ричард Кроссман, сравнил с полетом Чемберлена в Мюнхен.
Уилсон пришел в такую ярость от плохого отношения к Нкомо и другим задержанным чернокожим лидерам, которых держали в душном полицейском фургоне без еды и воды на протяжении многих часов перед встречей с ним, что буквально увидел «красные вспышки перед глазами». Более того, в доме Смита Уилсон продемонстрировал свое отвращение, когда один родезийский министр, герцог Монтроз, спародировал непристойные движения одной американской танцовщицы, «обученной искусству демонстрации своих прелестей». Герцог проскакал вокруг стола, зажав монету между ягодиц.