Но британцев более всего поразили сокровища, которые размещались внутри этих зданий. Типу окружил себя изысканными работами, настоящими произведениями искусства — драгоценными камнями, которые могли служить талисманами, филигранным оружием, позолоченной мебелью, шелковыми коврами, тончайшим фарфором и таким тонким малабарским муслином, что он казался сотканным ветром, как выразился один европейский автор.
Поэтому Майсур оказался во всех смыслах ценным призом к моменту завершения британского вторжения. Это произошло 4 мая 1799 г. после второй и окончательной победы при Серингапатаме.
Как сказал генерал-губернатор, нанесение удара по Типу может «сэкономить горы рупий и тысячи жизней», поскольку это не даст султану заключить союз с Францией, которая нацеливалась возродить свое древнее величие и славу в Индии. Он подчеркивал скорее политические, а не финансовые успехи и прибыль.
Эта победа дала не только шестьдесят лаков рупий в виде дополнительных доходов, но и установила на самой прочной и постоянной основе британскую власть в Декане. Однако жажду трофеев едва ли можно переоценить, она составляла неотъемлемую сущность империи (и источник ненависти местного населения).
Слово «трофеи» (или выражение «награбленное добро»), которое используется в современном английском языке («loot») имеет индийское происхождение, но британцы вскоре его приняли. Имеется масса доказательств того, что большинство солдат рассматривали грабежи и мародерство в качестве законного приработка или считали привилегией (хотя и неявной). Их командиры подавали дурной пример. На самом деле, некоторые из величайших героев империи, удовлетворяли алчность и неуемные аппетиты военными трофеями. Во время второй Афганской войны (1878-80 гг.) генерал Роберте «отправил девять верблюдов, груженых трофеями, еще до того, как назначили оценщиков». После второго похода к ашанти (1895-96 гг.) майор Баден-Пауэлл унес золотые украшения, латунную чашу, которая предположительно использовалась для сбора крови во время человеческих жертвоприношений, а также шапку короля Премпеха. После сражения у Омдурмана (1898 г.) люди генерала Китченера прихватили неумытыми руками даже самые священные предметы, включая полумесяц с купола гробницы Махди (он теперь хранится в Музее королевских саперов в Чатеме), а также флерон из медных пластинок (сейчас он украшает башню замка Блэр, резиденцию герцога Атолла). Сам Китченер давал указания подчиненным сметать все, словно огонь: «Я хочу получить все мраморные ступени, мраморные плиты, железные решетки, зеркала и все прочее — двери, окна, любую мебель».
В хаосе, который последовал за захватом Серингапатама, жадность и ненасытность армии тоже не сдерживалась.
Солдаты разграбили сказочное логово Тигра. Они совершили набег на казначейство, оставив на полу рассыпанные золотые монеты. Они крали кольца, браслеты, ожерелья и бриллиантовые подвески, набивая ими карманы. Победители прошлись по почти всем зданиям. Трон Типу разбили, хотя пара лучших кусков в итоге нашла место в Виндзорском замке. Туда прибыла золотая райская птица феникс, которая сидела на балдахине, украшенном по краю жемчугами, и крупная золотая тигриная голова с двигающимся языком и зубами из горного хрусталя. Говорили, что кто-то из «красных мундиров» застрелил Типу из-за драгоценного камня у него на тюрбане или золотой пряжки на красном шелковом поясе. Когда еще не успевшее остыть тело правителя нашли под грудой трупов, на его одежде не было никаких украшений — обнаружились только рубашка из тонкой белой ткани, брюки из индийского набивного коленкора и малиновый пояс вокруг талии. Но с него еще можно было взять один последний сувенир — британский офицер достал перочинный ножик и отрезал половину усов султана.
Артур Уэлсли, который определил мародерство, как «то, на что можно наложить свою окровавленную руку и удержать», остановил разграбление поркой и повешением негодяев. Однако он обнаружил последующие примеры британского злодейства, которые «опозорили бы и список Ньюгейтской тюрьмы». Среди них имелись случаи вымогательства путем пыток и даже убийства.
Однако официальные награды оказались достаточно большими. Армия получила призовые деньги в размере свыше миллиона фунтов стерлингов. Собственная доля полковника Уэлсли составила 4 000 фунтов. Тем временем жена генерал-губернатора убеждала его забрать львиную долю драгоценных камней Тигра. Однако тот с негодованием ответил: «Как это типично для вас! Я еще никогда не встречал женщину, которая бы не считала, что высокое общественное положение — это возможность воровать».
Вместо этого он отчеканил бронзовую медаль с изображением британского льва, побеждающего Майсурского Тигра. Но Уэлсли все же принял бриллиантовую звезду, сделанную из драгоценных камней Серингапатама, а также позволил украсить малиново-золотой трон генерал-губернатора в Калькутте частями трона Типу.
Ричард Уэлсли смог сделать и шаг вверх среди сословия пэров, но все же остался недоволен — ему присвоили ирландский титул, победителю предстояло стать «картофельным маркизом». Однако он добавил священную птицу феникс к своему гербу и взял девиз из «Энеиды»: «Super Indos postulit Imperium» («Он расширил империю и на Индию»).