Это был стройный человек с бледно-голубыми глазами, худым лицом и большим носом, похожим на клюв. Он немного заикался. Уингейт обратился в сионизм со всем пылом человека, выросшего среди Плимутской братии. Казалось, новое вероисповедание поглотило его, словно внутренний огонь. На это можно было смотреть, как на причуду или пунктик, поскольку этот яростный, язвительный и неухоженный солдат отличался множеством экс-центричностей и чудачеств. Он мог массировать голые большие пальцы ног карандашом во время ужина и разговаривать с кем-то, лежа обнаженным на кровати, расчесывая волосы на теле зубной Щеткой. Уингейт подолгу не ел ничего, кроме лука. Однажды он потребовал трубы из бараньих рогов, чтобы трубить в них у стен вражеской деревни, подобно тому, как делал Иисус Навин против Иерихона и Гедеон против Мадиана.
Однако сами странности Уингейта помогли сделать его харизматичным лидером. Он часто вместе со своими патрулями побеждал партизан в их собственной самоубийственной игре. Вес людей и металла подавлял их. К 1939 г., после гибели свыше трех тысяч человек, стало ясно: арабы проиграли войну. Но в мае казалось, что они нацелены выиграть мир.
Это произошло потому, что британское правительство, ожидающее грядущий взрыв в Европе, снова изменило направление политики по отношению к Святой Земле. Оно выпустило «Белую книгу», полностью изменив политику разделения и налагая суровые ограничения на еврейскую иммиграцию и покупку земли. Британия обещала в течение десяти лет провозгласить независимую Палестину, в которой доминируют арабы.
Сионисты взбунтовались, обвиняя нового министра по делам колоний Малкольма Макдональда, о котором они говорили, как о «почти что сумасшедшем антисемите».
Сам Вейцман обвинял Макдональда в предательстве, презрительно отмечая: «Ты можешь плюнуть ему в лицо, а он скажет, что это идет дождь». Сионисты-неевреи вроде Черчилля осудили «Белую книгу», как фатальную капитуляцию силе.
Политика умиротворения распространилась на Ближний Восток. Пожертвовав еще одним малым народом нацистской Германии, Невилл Чемберлен, как сказал Бен-Гурион, породил «новую редакцию Мюнхенского соглашения». Более того, она последовала за более ранней редакцией «еврейского Мюнхенского соглашения» в Эвиан-ле-Бен предыдущим летом. Тогда международная конференция закрыла почти все двери в мире жертвам погромов.
Возбудив арабов, Британская империя вызвала антагонизм евреев. Они оказались более непримиримым и безжалостным противником. Само арабское восстание сделало их сильнее и целеустремленнее. «Белая книга» учредила фактическое гетто в Палестине, как сказал Бен-Гурион. Поэтому евреи намеревались против него бороться, «даже если для этого прольется их кровь».
Теперь пришел черед евреев утверждать (как это делали арабы в 1936 г.), что их единственный вариант выбора — это использование террора против мандатной власти. Фанатики взорвали суды в Тель-Авиве и офисы Палестинской радиовещательной службы. Нелегальная иммиграция сильно увеличилась, поддерживая кампанию насилия. Гестапо инициировало исход евреев из Европы, а Хагана нелегально ввозила их в Палестину на борту ветхих грузовых судов, имеющих течь пароходов и вонючих кораблях для перевозки скота. На попытки британцев остановить их они отвечали бомбами и пулями.
В августе 1939 г. конгресс сионистов в Женеве одобрил еврейскую воинственность. Но когда в Европе началась война, наступило затишье в борьбе за Святую Землю. И арабы, и евреи выступили против Гитлера, хотя и муфтий, и группа Штерна выступали за альянс с Третьим рейхом против Британской империи. Муфтий, чье убийство Черчилль одобрил в 1940 г., пытался предотвратить переправу еврейских детей из Европы в Палестину во время холокоста. По его мнению, это было «частью борьбы против мирового еврейства». Абрахам Штерн хотел, чтобы евреи вели войну против Британии и «кричали «Хайль, Гитлер!» в Иерусалиме».
Бен-Гурион осудил «еврейских нацистов» (в их числе — и участников «Иргун»), назвав «бубонной чумой». Он выступил со знаменитым заявлением, что евреи будут «сражаться в войне на стороне Британии, словно не было никакой «Белой книги», и сражаться с «Белой книгой», как если бы не было войны».
Предписание Бен-Гуриона оказалось таким же противоречивым, как Декларация Бальфура. Как выразился один из его коллег, это была эпиграмма, а не программа. Она усилила эмоциональное смятение среди евреев Палестины во время войны. С одной стороны, они очень хотели ударить по нацистской Германии. С другой, они желали атаковать Британию за то, что не пускала в Сион то страшно малое количество евреев, которым удалось вырваться из рук Гитлера.
Евреи поднимали мятеж против так называемых «Нюренбергских законов», которые контролировали покупку земли евреями. Сама Хагана тоже разделилась. Многие ее борцы служили вместе с союзниками, некоторые помогали незаконным иммигрантам, а немногие занимались и тем, и другим. Время от времени они действовали с молчаливого согласия и при попустительстве британцев. Например, 25 ноября 1940 г. агенты Хаганы взорвали «Патрию» в гавани Хайфы, чтобы британцы не депортировали 1 800 еврейских беженцев на Маврикий. Взрыв, судя по всему, предназначался, чтобы только повредить судно водоизмещением в 12 000 тонн. Но в результате погибло примерно 260 евреев и около дюжины британских полицейских. Еврейское агентство объяснило инцидент, как акт отчаяния и массового самоубийства. Это казалось правдоподобным из-за тяжелого положения европейского еврейства. Это еще обострило неприятную дилемму, перед которой стояла Великобритания.