Родс считал, что сам он физически напоминает Тита, а умственно Адриана. Его любимой цитатой была: «Всегда помни, что ты римлянин». «Родс был римлянином в большей степени, чем какой-либо англичанин когда-либо, — сказал про него писатель Эмиль Людвиг. — Это выдающийся романтик, гений колонизации, империалист до грани безумия».
Родс расслаблялся в поношенной твидовой или фланелевой одежде, которую любил носить. Обычно он садился на ступени своего низкого белого особняка с остроконечной крышей, именовавшегося «Большая Житница». Дом располагался под пиком Дьявола Столовых гор. При ярком лунном свете и говорил о величии Рима. (В доме имелась огромная ванна в римском стиле, выдолбленная из единого куска гранита, в которую, заполнив ее холодной водой, владелец опускался каждый день).
Пока Крюгер, чья республика покоилась на золоте, являлся пророком выживания буров, Роде, который стал королем алмазов, являлся ясновидящим британской экспансии. Освальд Шпенглер, автор «Упадка запада» (1918 г. считал его современным Цезарем, «первым человеком новой эпохи».
Сесил Родс родился в 1853 г. Он был сыном викария епископа Стортфорда. Уже в юности Родс предложил основать тайное общество по типу иезуитского для продвижения расширения Британии. Он был высоким человеком благородной внешности, со светлыми волосами, голубыми глазами, с ямочкой на подбородке и слабыми легкими.
Родс приехал в Южную Африку поправить здоровье и нашел богатство, достаточно большое для удовлетворения даже его амбиций. С его точки зрения алмазы были просто кристаллизованной властью.
Вернувшись после запоздалого обучения в Оксфорде, за которое было заплачено его первой разведкой месторождения, Родс провел много часов, глядя на огромный рудник с открытой горной выработкой в Кимберли. Это была самая крупная яма в мире, сделанная человеком. Ее выбили в потухшем вулкане, который скрывал изобилие алмазов у себя в жерле. Она составляла двенадцать акров площади, а спуск шел на несколько сотен футов.
В яме находились тысячи обнаженных африканцев, наполнявших голубой глиной железные ведра вместимостью в одну тонну. Их вытаскивали на поверхность на тросах, которые пересекались над кратером, словно паутина «гигантского паука» или «струны какой-то чудесной арфы».
Когда Родса спросили, о чем он задумался, он ответил, что рассчитывает «власть, которую эта голубая глина даст человеку, получившему контроль надо всем этим».
В полной мере используя свой «серебряный» язык, личный шарм, способность очаровывать и всю технику от упрашивания, лести и обмана до откровенных взяток, Родс консолидировал конкурирующие компании в реальную монополию «Де Бирс».
Последним крупным предпринимателем, который сопротивлялся объединению, стал Барни Барнато — действительно очень крепкий орешек. Когда позднее одна аристократка пригласила его, чтобы он взглянул на ее шляпку во вкусе Ватто, то Барнато решил, что она имеет в виду какую-то часть тела. Но после восемнадцати часов льстивых речей Родса, в четыре часа утра Барнато сказал: «Вы на самом деле хотите создать империю. Ну, наверное, я должен вам сдаться».
Через два года, в 1890 г., Родс заявил: «Богатство «Де Бирс» равняется четверти богатства всей Капской колонии». Но его интересовали только имперские дивиденды, и он соответственно обирал компанию. Это вызвало гневные, но неэффективные протесты у капиталистов, которые его поддерживали. Они больше хотели прибыли, а не власть, чем противоречили тезису Дж.А. Гобсона и других о том, что финансы «управляют двигателем империи».
Сам лорд Ротшильд, который говорил, что история «Де Бирс» — «просто сказка», не мог остановить Родса от использования компании для оплаты «мечты его жизни».
Ротшильд считал Родса «авантюристом». Можно не сомневаться, что Родс часто бывал безжалостным, иногда — безрассудным и беспечным.
Родс был сентиментальным циником, мягким, словно Грации, но жестким, как богиня Судьбы. Он верил, что цель оправдывает средства, филантропы заслуживают 5 процентов, а каждый человек имеет свою цену.
Он манипулировал политиками, пэрами и премьер-министрами, предлагал решить вопрос Судана с Махди и урегулировать дело с папой в отношении Ирландии. В стремлении оккупировать землю, которая станет носить его имя, Роде, как говорили, мог даже «найти средства для урегулирования с мухой цеце».
Его первым крупным делом в качестве политика Капской колонии было связано с Яном Хофмейером, защитником фермеров и лидером Лиги африканеров. Он поддерживал имперское предприятие Родса к северу от Лимпопо в ответ на рекламу Родсом дорогого хлеба, дешевого бренди и африканских рабов.
В 1888 г. Родс заплатил оружием за права на разработки королю Лобенгуле, чью подагру доверенное лицо Родса, доктор Леандер Старр Джеймсон, лечил инъекциями морфия. Когда епископ Блумфонтейна запротестовал из-за коварства вооружения матабеле, его заставили замолчать при помощи пожертвования его миссии. Родс сказал одному другу, что епископ покаялся.
В результате смутного и даже фиктивного соглашения с Лобенгулой, Родс смог обеспечить королевский патент (то есть документ, содержащий согласие царствующей особы на создание корпорации) для своей британской «Южноафриканской компании» (ее совет директоров состоял из продажных функционеров и мутных аристократов) для разработки минеральных ресурсов к северу от Трансвааля.