Трудности Макмиллана еще больше осложнялись тем, что он был обязан и поддерживать Федерацию Родезии и Ньясаленда в качестве многорасового партнерства, и двигаться к самоуправлению в Северной Родезии и Ньясаленде как можно быстрее.
Имелись и внешние осложнения — например, скандал с Маргарет Редклифф Холл. Чтобы сбежать из этого лабиринта, премьер-министр придумал еще одну комиссию. Ее возглавил учтивый и подчеркнуто вежливый придворный, лорд Монктон, известный по прозвищу «Банка с маслом». Задачей комиссии было дать совет относительно будущего Федерации.
У Веленски возникли серьезные подозрения, он всеми силами боролся с комиссией. Это же делали и поселенцы, которые окрестили ее «Обезьяньей комиссией», посоветовав ей отправляться ко всем чертям. Их беспокоила речь Макмиллана о «ветре перемен», злило решительное намерение Айана Маклауда добиться «конституционных шагов вперед» в Ньясаленде. А это намерение усилилось, когда он открывал Выставку Содружества в Лидсе, где демонстранты размахивали плакатами: «Смело выступайте против Веленски», «Нет тюрьме без суда!» и «Держите слово, данное Африке».
Министр по делам колоний решил, что прогресс в Африке может начаться только после освобождения Банды, которого он называл «белой надеждой для черных и «черным зверем» белых».
Перед лицом оппозиции в лице Веленски и колебаний Макмил-лана Маклауду пришлось угрожать подать в отставку, чтобы сделать так, как он хотел.
1 апреля 1960 г., через десять дней после бойни в Шарпевиле, Банду освободили. Он заявил, что не чувствует озлобленности после заключения, так как Нкрума, де Валера, Ганди и Неру пережили то же самое. После этого «черный зверь» отправился домой, намереваясь завоевать независимость для своей страны. Зомба приветствовала его спокойно, сбив с толку наблюдателей, которые предсказывали бурную встречу. Но в Доме правительства министр по делам колоний, который нанес туда визит, пришел в ярость. Он бросался «подушками через комнату в стиле регбиста, а несчастный губернатор их подбирал».
К середине трудного года, во время которого шла гражданская война в Алжире, белые беженцы из разгромленного Конго прибывали в Солсбери, а протесты в Южной Родезии становились все более яростными, для Ньясаленда разработали новую конституцию. Она ориентировалась на африканское большинство, указывая путь к самоуправлению. Комиссия Монтона, которая опубликовала свои выводы в октябре 1960 г., позволила Северной Родезии следовать тем же курсом. Отчет, как и опасался Веленски, был «ужасающим куском взрывчатки», рассчитанным на то, чтобы взорвать Федерацию и полностью ее разрушить. Он санкционировал отделение стран от Федерации и рекомендовал демократическую реформу. Правительство Макмиллана не могло не почувствовать ветра перемен, вначале предложив правление большинства. Затем оно уступило Веленски и, наконец, подчинилось Каунде, который сказал Маклауду: если он (Каунда) примет отсутствие насилия, «то вполне может совершить политическое самоубийство».
Теперь Кеннет Каунда вышел из тюрьмы и организовал кампанию по гражданскому неповиновению, доходя до саботажа, поджогов и убийств. Он предупреждал, что вскоре восстание «мау-мау» будет выглядеть, словно детский пикник.
Поэтому по пересмотренной конституции Каунда выиграл выборы в 1962 г., а два года спустя его поддержали на других выборах, основанных на всеобщем праве на голосование. И этот политик повел Северную Родезию к полной независимости. Она превратилась в Замбию.
Однако задолго до первой победы Каунды стало ясно, что Великобритания покинет Федерацию. Маркиз Солсбери, реакционный внук премьер-министра, который дал свое имя столице Родезии, осуждал циничную передачу власти африканцам, «о которых можно сказать, как о безответственных и злобных детях».
Он считал Маклауда «самодовольным капитулянтом». В Парламенте Солсбери заклеймил его, как «шибко умного» (в ироническом смысле). Фраза стала знаменитой, и маркиз добавил к ней, что Маклауд использует свое умение играть в бридж, чтобы перехитрить белых «оппонентов» от имени черных «партнеров». Если это было «ораторством с целью оплевывания, или красноречием в сточной канаве», как заявил один коллега из лейбористов, то оно не ограничилось Вестминстером.
Веленски заявил, что атака Маклауда напоминает «укус овцы». Он назвал Дункана Сэндиса «белым человеком в поленнице (теперь не следовало бы употреблять термин «ниггер»)». Этот политик отказался пожать руку Р.А. Батлеру, робкому и бесхарактерному, «перьевой подушке». Он отклонил предложение пообедать с Макмилланом, чья ужасная политика «состояла в ликвидации того, что осталось от Британской империи, и как можно скорее», заявив, что иначе подавится едой.
Старый борец был прижат к канатам, и наносил удары только для видимости. Он яростно выступал против слабого, вероломного и предательского Альбиона. По его мнению, Великобритания бросала Содружество ради Европейского Союза. Она продавалась, гнила изнутри, направляясь в адский огонь. Британия утратила «волю к власти». Веленски объяснял это американским давлением и заявлял, что у него от всего этого начинается сильная мигрень. «Британское правительство покинуло нас, как крыса— тонущий корабль. Они отказались от торжественных обещаний, достигнутого взаимопонимания и намерений. Они сломали фундамент, на котором сами строили Федерацию… Британия совершенно не обеспокоена судьбой жителей, включая нашу родню».