— Кстати, по отцу я вовсе не Емельянович, а Петрович. Он дюже секретным морским офицером оказался — да попал где-то в переплёт. Сгинул в роковой пропащности, в общем. И велено нынче считать, что его и вовсе не было. Но не это главное…
Александр помялся. Глубоко вздохнул-выдохнул, словно собираясь со всего разбегу прыгнуть в ледяную воду, и продолжил.
— Меченый скоро Союз наш развалить позволит. Мне они как картины будущего показали — аж сердце защемило. Но намекнули эти двое, что собирают они потихоньку хороших ребят, да в своих мирах и дают возможность начать сначала. Помогать потом не станут, но и сильно срать на головы тоже не позволят.
— В общем, как сами себя покажем, — он поднял голову и посмотрел прямо, откровенно в глаза своему командиру — и почти отцу.
— Решайся, Батя, — с затаённой надеждой выдохнул он.
Хоть профессия лётчика и не единственная, где требуется принимать чрезвычайно быстрые — и что немаловажно, правильные — решения, но старый герой-истребитель былых навыков не забыл. Две-три секунды, во время которых от скорости и качества размышлений завистливо погорели бы блоки хитромудрой ЭВМ под радаром дальнего оповещения, а пожилой генерал еле заметно усмехнулся.
— Митрохина, как я понимаю, сегодня ночью неизвестные хулиганы легонько повредят… завтра его я лично и заменю?
— Вроде того, — хитро улыбнулся отнюдь не обделённый медвежьей силушкой Александр.
Генерал думал. Долго думал — но наконец встал с земли, отряхнул сзади брюки форменного кителя и протянул руку.
— Ну, посмотрим, — он чуть крепче, чем обычно, пожал ладонь своего подчинённого — и почти сына. — Давай, развлекайся и отдыхай пока. А мне за оставшееся время надо сто-о-олько успеть сделать…
* * *
— А всё-таки, рыжий, некрасиво как-то получается, — вздохнул светло-серый, почти белый субъект, зависший в пространстве неизвестно где и неизвестно когда.
От этого его движения шевельнулись за спиной крылья и чуть ярче заблистал порхающий над макушкой нимб.
— Это точно, — резюмировал свои размышления его собеседник — тоже вполне человекообразного облика вертлявый парняга, сквозь огненно-рыжую шевелюру коего прорезались махонькие кокетливые рожки. Он вздохнул, пожал плечами и уныло пыхнул чудовищного размера «козьей ножкой».
Ангел неприметно огляделся — не видит ли кто.
— Слышь, дай дёрнуть, — попросил он.
Чёрт меланхолично прищёлкнул пальцами (и вовсе никаких когтей, заметьте), и в ладони у напарника объявился лёгкий алюминиевый цилиндрик с надписью «La Corona». Открутив крышечку сбоку, тот извлёк изнутри здоровенную кубинскую сигару — гордость именных плантаций Фиделя.
— Ладно, — ангел вздохнул и с невыразимым наслаждением, закрыв глаза, принюхался к этому свёрнутому из цельного табачного листа чуду. — Если пристанут, скажу что пришлось — для создания и поддержания доверительной обстановки на переговорах, то да сё…
И осторожно, предвкушая наслаждение, обрезал кончики сигары оказавшимся словно из отточенной стали пером крыла. Раскурил, пыхкая ароматным дымом и жмурясь от удовольствия. Затем хорошенько отхлебнул из поданной чёртом фляжки, благоухающей продукцией небезызвестных виноградников провинции Cognag, и не таясь, вздохнул от удовольствия.
— Ради такого стоит даже потерпеть твоё присутствие, Глоин, — подначил он своего впавшего в задумчивость собеседника. — Да не кручинься — есть у меня на примете несколько аферистов. Хочешь, главного из «МММ» взамен отдам? Соглашайся, ведь вполне приличная компенсация за Героя Советского Союза выходит. Чередниченко в наши палестины, а Мавроди вам в адские топки. За тобой даже должок останется…
Тот заметно оживился и даже, потерев от возбуждения ладони, тоже причастился к серебряной фляжке. Подумал чуть, кивнул с улыбкой.
— Годится. Но слушай, Элендил, — он выкинул вон свою вонючую самокрутку и уже весело попыхивал ещё более толстой и буржуйской сигарой — правда, виргинского табака. — Там у нас переговоры по никелевой руде намечаются. Ты будешь от вашей стороны?
— Умгу, — кивнул ангел, казалось, целиком поглощённый роскошной «Короной» и содержимым фляжки. — Богородица уже назначила меня в делегацию, переводчиком да знатоком ваших обычаев. А что?
— Ваша Галадриэль просто кладезь премудрости, — одобрительно буркнул чёрт. — Так вот. Раз должок за мной, скажи сразу — какую тебе ведьмочку на ночь подогнать? Рыженькую или брюнетку? Могу даже блондинкой расстараться — из личных запасов.
— Никаких блондинок! Меня уже от этих златокудрых красоток скоро тошнить начнёт! — его собеседник передёрнулся от отвращения. Да так, что на миг его показушный ангельский облик унесло куда-то и взамен он предстал в своём истинном обличье — величавого стройного эльфа. Златоволосого, чуть остроухого и жутко симпатичного. Чёрт тоже на время претерпел некие изменения — и объявился рыжебородым гномом плечистой комплекции с пудовыми кулачищами.
— Тише ты, конспирацию-то соблюдай, — шикнул гном и старательно вернул себе прежнее обличье. Оглядевшись и с облегчением убедившись, что их обоюдный прокол остался незамеченным, он утёр со лба пот.
— Ладно, подгоню сразу двоих — рыжую и чернявую. А то девки поедом едят — достань, мол, вынь да положь им красавца-елфа, — пожаловался он. — Но разбираться с обеми будешь сам.