Что нюх твой говорит? —
Насколько верен мой шаг?
Тонка ловушек сеть…
И чьих-то судеб медь
Кому из нас Пути
Джек-пОтом выстелет в Рай?
Как цель моя близка к «нажатию курка»!…
Но что ж дрожит слегка моя рука?!..
Припев:
Мой Шаг и Выстрел — он многого стоит,
Но Рока вынутый нож блеснёт — и всё. Се ля ви.
И потому неизвестны Герои.
И пляшет кладбищей дождь над «Можешь» и «Уходи»… над «Можешь» и «Уходи»…
Мой Шаг — и вы…
Импровизация Ирины Голубенко
Часть седьмая, она же последняя. Броня крепка и танки наши быстры.
Говорят, произошёл некогда эдакий почти анекдотический случай. Славноизвестная императрица Екатерина, в порыве материнской заботы соизволившая почтить визитом российский флот, негадано-неждано услыхала краем уха, что некий боцман сочинил то ли стиш, то ли чуть ли не целую поэму про родную Балтийскую эскадру. Заинтересовавшись, августейшая шлюха подобрала пышные юбки, взгромоздилась в выставленное посреди палубы фрегата золочёное адмиральское кресло и повелела читать. В ответ на уклончивое замечание пунцового от смущения автора, что в тексте полно слов, неподобающих произношением перед высочайшими ушами, императрица легонько рассмеялась и повелела вместо оных вставлять «трам-тарарам».
Вот и вышел знатный конфуз, ибо начав с бодрого «Трам-тарарам!», флотский рифмоплёт им же и продолжил. Ну, соответственно, и закончилась хвалебная ода не иначе как «трам-тарарам, матросы!». После такого челюсть отвисла даже у всякого повидавшего Потёмкина, в ту пору щеголявшего в усыпанном бриллиантами графском одеянии и не боявшегося, по слухам, даже хоть бы и самого чёрта. Однако, согласно прилежно запечатлённым летописцами хроникам, императрице весьма пришлась по нраву смелость морячка — ведь не посрамил-таки чести флота российского! И служивый даже удостоился милости облобызать августейшую ручку да получить из неё серебряный целковый на водку — за кураж…
Именно сейчас, припомнив тот исторический случай, Александр усмехнулся и прекратил всякие попытки себя сдерживать.
Однако, согласно прилежно запечатлённым летописцами хроникам, императрице весьма пришлась по нраву смелость морячка — ведь не посрамил-таки чести флота российского! И служивый даже удостоился милости облобызать августейшую ручку да получить из неё серебряный целковый на водку — за кураж…
Именно сейчас, припомнив тот исторический случай, Александр усмехнулся и прекратил всякие попытки себя сдерживать. Оглядевшись, не маячит ли где поблизости белобрысая макушка Тиль или обе негадано-неждано подружившиеся сердечные подруги братьев, он с удовольствием вдохнул поглубже и зычным командирским голосом выдал малый военно-воздушный загиб. Кстати сказать, брат стоял рядом, вытирая с рук смазку и тоже улыбаясь до ушей. И когда Александр выдохся — в том смысле, что в его лёгких кончился воздух, а вовсе не словесные обороты, по слухам, произошедшие от татар — Алекс подхватил и поддержал восторженную тираду в том же духе. Но с такой энергией, что давешний морячок оказался бы посрамлённым напрочь.
И было от чего — их совместное детище, турбина на солярке, наконец-то завелась и теперь завывала на максимальных оборотах, посрамляя все что ни на есть законы термодинамики и механики. Чего стоили одни только неистирающиеся магические подшипники! А инжекционно-испарительный впрыск, скрупулёзно рассчитанный Альфой и недоумённо выгрызенный из металла братцами-демонятами? Да и лопатки турбины, сделанные из такого экзотического сплава, что Александр поначалу всерьёз задумался — да возможно ли их вообще изготовить без магии? Наверное, нет, ибо Лючике с мастером Пенном корпели над ними весь вечер… вон, Бен и Ган до сих пор паром из ушей исходят.
— А не сильно мощный движок будет у нашего бэтээра? — в некотором сомнении спросил Алекс, вырубив наконец подачу топлива.
И тут же оба не сговариваясь, переглянулись и замечательным дуэтом сочных баритонов уверенно заявили:
— Кашу маслом не испортишь!
Поскольку колёсики в мозгах единодушно признавшими себя братьями Сашек крутились одинаково и почти синхронно, то работать им в такой паре оказалось просто наслаждением. Усиливая и дополняя друг друга, механики опровергали законы науки и техники, тут же изобретали новые просто играючи — Изельда с Лючике, заглянувшие в двери сарая с целью вызвать обоих пообедать, только улыбнулись. Уж если эти мужчины зарылись с таким увлечением в свои железки, то доораться до них бесполезно в принципе.
Посему женщины в прямом и буквальном смысле за уши вытянули каждая своего из недр распотрошённого моторного отсека.
— Ну что, этот железный сарай на колёсах ездить будет? — поинтересовалась Лючике, лучась улыбкой.
Ввиду крайней, если не сказать трам-тарарам испачканности механиков, кормить обоих пришлось с ложечки — ведьма и бывшая аватара поступили весьма мудро и принесли с собой кастрюлю и что к ней причитается.
— Умгу, — Алекс кивнул, откусив едва не половину бутерброда из полбуханки хлеба и устрашающего размера ломтя ветчины, и оттого оказавшись не в силах выговорить что-то членораздельное.
Да разве в принципе это возможно? После хорошо сделанной работы, да ещё и когда в свежем воздухе до одури аппетитно разливается аромат отменного борща, чей рецепт Альфа задумчиво надиктовала поварихе. Оттого понятно, что ложки в руках женщин и ртах мужчин мелькали с завидной быстротой.