— Ну здорово, братец! Мы там прослышали, здесь вроде неприятности наметились? Вот и прибыли в помощь, — и, задрав голову, с самым непосредственным видом распорядился. — Альфа, ты при Изельде переводчицей.
И вернувшись взглядом к озадаченному лицу своего двойника, предложил:
— Давайте пройдём в дом, поговорим? Всё разъяснится — и причин для тревоги нет.
К неописуемому удивлению Лючике, парящий над головами шар отозвался нежнейшим женским голоском. И в самом деле принялся переводить этой отирающейся возле её и в то же время не её избранника нахалке. Причём, на удивления мягким и напевным языком. Скосив глаза на Александра, который кивнул и даже разрядил своё оружие, ведьмочка осторожно развеяла одно весьма неприятное заклинание, относящееся к магии рассеивания.
Причём, на удивления мягким и напевным языком. Скосив глаза на Александра, который кивнул и даже разрядил своё оружие, ведьмочка осторожно развеяла одно весьма неприятное заклинание, относящееся к магии рассеивания.
— Ты не говорил, что у тебя брат есть, — она незаметно, как ей казалось, ущипнула своего за бок.
— А я и сам не знал… — почти одновременно проговорили оба… Александра. И совершенно одинаковым жестом переглянулись.
Эффект оказался настолько потрясающим, что Тиль, напряжённо вслушивающаяся и всматривающаяся из-за приотворённых дверей конюшни, улыбнулась и шепнула озадаченному донельзя мастеру Пенну, что дескать, всё в порядке.
Разговор, разбавляемый неугомонным бубнением Альфа, парящей над плечом И-зель-ды, оказался не то, чтобы долгим… но настолько выбил из привычной колеи, что предложение Тиль пока разойтись и поразмыслить перед ужином оказалось воспринято с благодарностью.
И теперь ведьма невесть зачем меняла внешность, демонстрировала кое-что из своих небедных возможностей, не без удовольствия поглядывала в округлившиеся глаза… хм-м, уже не соперницы, но ещё и не подруги. Провела по волосам гребнем, потянулась за ножницами, чтоб чуть укоротить слишком отросший локон — но это странное нечто, отзывающееся на кличку Альфа и прямо-таки нестерпимо просящееся быть названным словом «женщина», моргнуло тончайшим, густо-красным лучиком — и отрезанная словно бритвой непокорная прядь отлетела в сторону.
Угнездившиеся на рамке зеркала братцы-демонята разом очнулись от сонной дремоты и огненными пчёлами взвились в воздух.
— Это же огненный меч Беора! — восторженно завопили они хором и порскнули к отпрянувшей от неожиданности роботессе. — А ну, покажи — как ты это делаешь?
Та шарахнулась от этих нахалов и даже отнюдь не легонько огрела их разрядом электрошокера. Бен успел увернуться, зато Ган ухватился за дымящийся куцый остаток хвостика и заверещал так, что на вопли сбежался почти весь дом. Закатившего глазёнки страдальца осмотрел мастер Пенн, затем Тиль накрыла его ладошками. Некоторое время прислушивалась к чему-то никому не ведомым образом, затем на детское лицо выплыла улыбка.
— Ах ты, маленький симулянт! — воскликнула девчонка и совсем невежливо запихнула душераздирающе стонущего Гана прямо в пламя камина. Миг-другой — и неповреждённый бесёнок уже выпорхнул наружу.
Изельда почувствовала, как сердце её дрогнуло. Эта девчонка из совсем чужого мира — она странным образом напоминала ей оставшуюся дома Мирну. Настолько напоминала, что женщина наконец решилась.
— Тиль, можно? — она подошла поближе.
Осторожно обняла замершую девчушку, погладила по коротким волосам. Чёрт его знает каким женским чутьём уловила что-то — и неожиданно расплакалась.
— Доченька…
Тиль разревелась самым постыдным образом. Благо скрытые повязкой глаза хоть и пострадали, но совершенно привычным образом оросили щёки слезами. Выпустив наружу свою отнюдь не слабую ауру, она обернула ею себя и обнимающую её женщину. Но, к удивлению встревоженно наблюдающего за этим мастера Пенна, никто не пострадал. И даже одежда не затлела. Эта непонятная Изельда никак не могла быть матерью девчонки — но она ею почти стала.
Вот уж воистину, неисповедимы помыслы богов…
Кстати, оказалось, что Лючике и Изельда всё же различают своих избранников. Долго ходили вокруг, принюхивались-примеривались, но разобрались безошибочно. Так что, ехидное предложение Тиль покрасить одному ухо в синий цвет, а другому в жёлтый — чтобы различать по образу братцев-демонят — в конце концов было отвергнуто, хотя и с изрядным хохотом.
Вечернее обсуждение не принесло ничего нового — лишь вогнало в конфуз Флисси, который вернулся из села, куда мотался по своим неведомым, но несомненно важным домовячьим делам. Или делишкам. Одно только зрелище, когда мохнатый малыш стоял в дверях и озадаченно тёр себе лапками глаза, едва не довело хохочущих собравшихся до колик. И когда Флисси не выдержал и от отчаяния шлёпнулся на пятую точку да ухватился за ничего не соображающую при виде двух Александров головёнку, только тогда Тиль кое-как размазала слёзы по щекам и, периодически взрываясь хохотом, в общих чертах разъяснила домовёнку ситуацию.
— Дама сдавала в багаж: винтовку, кинжал, патронташ… — Алекс задумчиво вымерял на чертеже размер, отчертил дугу циркулем и устало откинулся в кресле.