Удар и клацанье пары украшенных более чем впечатляющими клыками челюстей был страшен. Не знаю… если бы такое наблюдал виданный в палеонтологическом музее T-Rex, то его от столь впечатляющей демонстрации запросто хватила бы кондрашка. Зазевавшийся грифон едва успел тонко и гневно заорать, как вмещающая тяжёлый грузовик пасть сомкнулась на нём — лишь перья и брызги жидкого огня полетели. Зелёному повезло больше. Хотя, кто его знает — падать, хоть и невредимым, с такой высоты Александр не рекомендовал бы никому.
А дракон ловко заглотнул жертву — лишь комок пробежал по длинной изящной шее. И чтоб механику больше не видать своего любимого гаечного ключа из хром-ванадиевой стали, если летающий исполин хитро не подмигнул!
— Ну молодец! — восхищённо мурлыкнул старлей, разворачивая турель и всаживая длинную очередь в стайку пикирующих сверху бестий.
Дракон добавил сумятицы ударом длинного хвоста, заканчивающегося выкованной не иначе как из закалённой стали стрелкой. Словно чёрный кнут мелькнул в воздухе, и прореженная удачной очередью группа перестала существовать. Лишь одинокая пара грифон-урод в неимоверном пируэте вывернулась вверх — но там их достал из верхней турели второй спецназовец. И повертев шеей, Александр возликовал — единство детища КБ Ильюшина и дракона победило.
— Воздух чист! — доложил он в кабину, не без усилия оторвав задубевшую на рукояти руку и вцепившись непослушными пальцами в тангенту.
Однако от столь незначительных при других условиях движений в голове тоненько закололо словно иголочками, а прицел перед чуть запотевшей маской качнулся. Ах да — десять тысяч метров… И едва поминающий бога-рога-носорога и всех грёбаных и ахнутых архангелов скопом Батя ответил, что до входа в третью отметку одна минута, как с оглушающим грохотом сзади что-то лопнуло.
Удар о спрессованный до состояния каменной стены воздух оказался страшен. Маску вместе с прозрачным забралом сорвало, и Александр вдруг холодеющим сердцем осознал — всё-таки кормовая турель отлетела к чертям собачьим.
Кувыркаясь в обжигающе-холодном потоке и тщетно пытаясь вдохнуть побольше почти не несущего жизни разреженного воздуха, механик дрожащей рукой полез под сиденье. Так и есть — парашюта там нет и в помине — ох уж наше российское авось! А надеть не догадался…
Падение длилось целую вечность. Александр даже отстегнул себя от остатков турели и проводил их вниз слезящимся от бьющего наотмашь ветра взглядом. Хотя, какая разница — хряпнуться на каменюки в обнимку с казённым имуществом или без него?
А высоко в тёмно-фиолетовой лазури израненная стальная птица, натужно гудя захлёбывающимися, задыхающимися двигателями, косо, чуть ли не на боку влетела в призывную, ярко-синюю, тут же погасшую за ней рамку света. И оказалось, что прорвавшийся сквозь неизмеримые дали и времена лайнер исчез — равно как и показавшаяся за проходом в иной мир столь милая взгляду лётчика широкая и длинная посадочная полоса. Дело сделано, товарищи — а остальное не имеет значения…
В уходящем в горние выси небе мелькнула тень. Словно огромное копьё, сложив крылья, вниз пикировал исполинский чёрный дракон. Его укоризненный взгляд уже различал тщедушно раскорячившуюся человеческую фигурку.
Его укоризненный взгляд уже различал тщедушно раскорячившуюся человеческую фигурку. Тот падал на стремительно приближающиеся скалы с неумолимостью заката — и дракон тщился догнать, поймать на крыло или в настороженно приготовленные когтистые лапы жалкого хуманса.
«Успеет ли?» — успел тоскливо подумать Александр, глядя на приближающееся диво, прежде чем беспамятство от столь немилосердного перепада воздушного давления милостиво приняло человека в свои зыбкие объятия…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ХОЗЯЙКА ДОМА МОЕГО.
Когда дело дрянь, поневоле делаешь вывод, что жизнь дерьмо. Но в тот самый, отнюдь не распрекрасный момент, когда на тебя снисходит столь потрясающее открытие, внезапно обнаруживается, что на самом деле всё оказалось гораздо, гораздо хуже.
А делишки обстояли, прямо скажем, хреново — впору заматериться от бессильной злости. Ну представьте себе эдакий круглый котлован диаметром метров около полусотни и отвесными стенами по семь-восемь. За спиной кожу холодит металлическая и так зовущая к себе лесенка наверх. Однако стоящий впереди и чуть слева парнишка застыл в оцепенелом ступоре, будучи от страха не в состоянии не то, чтобы бежать сюда — но и даже вздохнуть лишний раз. Ибо перед ним обретался немалого размера тигр. Приопустив почти к земле широкую башку, зверюга легонько хлестал себя по полосатым бокам столь же полосатым хвостом. Круглые, как блюдечки и столь же большие уши прижались к ощетинившейся белыми жёсткими усами морде. А от одного вида впечатляющей коллекции клыков впору бы и обгадиться…
Рыкнув для порядку, громадный котяра подобрался. «Они не разбегаются для прыжка, они только с места!» — невесть из каких глубин сознания у Александра всплыл сей факт. И он рванул вперёд с таким душераздирающим зычным криком:
— Вовка, ко мне! — что очнувшийся от его рёва пацан подскочил на месте и не раздумывая бросился наутёк.