— Малыш, ты твёрдо решил? Там не будет сладких пирогов и уютной жизни. Грязь, кровь и смерть… — голос человека дрогнул.
Надеждой, надеждой и верой в этого большого, сильного но на самом деле доброго дона полыхнули нечеловеческие зелёные глаза — и Александр сдался.
— Чёрт с тобой… — он вздохнул, а затем командным рыком распорядился.
— Кадет Флисси, занять место в машине! И учти, Изельда с тебя три шкуры спустит!
Судя по вмиг высохшей и просиявшей мордашке, домовёнок согласился бы и на семь. Запрыгал по снегу маленьким лохматым медвежонком, заухал на радостях, а затем потешно вскарабкался на броню и тут же кулём свалился в люк. Судя по болезненному писку, о какую-то из в изобилии имеющихся внутри железяк Флисси приложился весьма здорово — но вроде бы это лишь подстегнуло его рьяный энтузиазм. Ибо через несколько секунд таинственного шебуршания и позвякивания ногу задумчиво улыбнувшейся Изельды согрело мохнатое тепло, и к ней на колени мягко вскарабкался довольный домовёнок. Тут же он потеребил лапкой рукоять перископа, шаловливо подёргал защёлки. По примеру женщины тоже высунул голову в люк и с восторгом завертел ею, осматриваясь с высоты во все стороны и щекоча лицо уютным мехом.
Сцена прощания вышла хоть и скомканной, но весьма эмоциональной. Санка вымочила слезами всех, особенно домовёнка. Зато мастер Пенн крепился, хотя Лючике явственно видела — глаза у старого волшебника пощипывает. Крестьяне, прослышавшие что гости хозяина отбывают «воевать злого короля, что приказал девчонке глаза выжечь», ещё с вечера натащили вороха копчёностей-солёностей, деревенского хлеба, и к вящему удивлению обоих механиков, даже каждому по паре тёплых вязаных носков некрашенной домашней шерсти. И теперь бронетранспортёр внутри оказался подозрительно похож то ли на продуктово-одёжную лавку на колёсах, то ли на тачанку ограбивших поезд махновцев.
Смущённый Алекс буркнул, что масло-солярка в норме, патронов хватит хоть Берлин брать. И Изельда, жестом руки повелев крестьянам расчистить путь да вытащить из-под колёс облепивших машину деревенских ребятишек, скомандовала отправляться. Малышню вытаскивали и оттаскивали за уши и чубы, но когда мастер Пенн величественно воздел вослед благословляющую руку и ставший почти родным ярко-оранжевый домик уплыл назад, женщина и сама почувствовала, как что-то мокрое застит глаза.
Грусть, наверное…
Тиль всё-таки углядела внутренним зрением подходящее место для ночлега между двумя удачно наклонившимися деревьями, и теперь жестами руководила Алексом, который осторожно сдавал машину задом. Седмица прошла с тех пор, как где-то на закате остался кажущися сейчас вдвойне милым и уютным дом. На выкрашенной известью грязно-белой броне появились первые отметины, да один бок пришлось магией отчищать от копоти — хоть и ехали не по тракту, а просёлками и лесными дорогами, но нежелательных встреч всё же избежать не удалось.
Девушка уронила руку, показала жест «глуши мотор» и дохнула на озябшие пальцы. Затем ласково погладила по шелковистой и непостижимым образом остающейся чистой и лоснящейся чёрной шкуре кэльпи, шутливо взъерошила гриву. В ответ коняшка лукаво оглянулся огненным взглядом и весело оскалился. Демоны уже ничуть не прикидывались обыкновенными лошадьми — два дня тому, когда перебирались незамерзающую от тёплых ручьёв реку, оба чёрных негодника хитро переглянулись, тряхнули вызывающе хвостами.
И как ни в чём ни бывало поскакали по поверхности исходящей на морозе паром чёрной воды. А бронетранспортёр, пуская позади бурунчики, степенно плыл следом. И вообще — принцип боевого охранения белобрысая девчонка уловила с лёту. Она и Лючике на кэльпи шастают вокруг, проверяя путь впереди, поглядывая по сторонам и не забывая полюбопытствовать сзади — уж не крадётся ли кто следом? В особо тяжёлых случаях в помощь им из люка выныривала Альфа и тут же пряталась в низких зимних облаках, благо её серебристый цвет прекрасно сливался с ними.
Жаль, конечно, что это непонятное но очень полезное «радио» не работает здесь, в отличие от родного мира Сашек и Фиолко — но Лючике обещала раздобыть один хитрый кристалл и соорудить нечто подобное на чисто магическом принципе.
Но и без связи жить можно. Альфа моталась туда-сюда большой металлической каплей, принося сведения, и тут же отправлялась подзаряжаться от бортовой сети железного монстра…
Тиль представила, как Изельда сейчас задумчиво разглядывает грубую карту, Алекс разминает задеревеневшие от работы с рычагами плечи и ноги. Александр ковыряется с каким-нибудь механизмом, до которого не дошли руки дома, а домовёнок, которого отчего-то немилосердно растрясало от прыганья по ухабам, страдальчески сопит — и всё же мужественно разводит из шишек и пары веток бездымный костерок, чтобы из пригоршни пшена, луковицы и нескольких подозрительных, выкопанных из-под снега корешков соорудить котелок такого вкусного с мороза супа…
Из переднего люка вывалился… ага, это Александр — в этих полушубках братьев различить издали мудрено. Он вдумчиво обошёл машину, по неистребимой автомобилистской привычке попинал цельнорезиновые колёса. Отметился за ёлочкой с подветренной стороны (Тиль с насмешливым фырканьем на время отвернулась), а затем стал помогать домовёнку.