Ангел уже посерел и даже заметно поседел от ужаса.
— Пресвятая Галадриэль! Да мне и с одним мороки хватило! — слабо пискнул он и таки шмякнулся бы в обморок, если бы зорко поглядывающий бес не ухватил того за шиворот балахона.
Ловко он залил в бедолагу полный стакан валерианового зелья. И уставился на него, ожидая дальнейшего развития событий. Глаза у ангела вдруг стали совсем зелёными и чуть раскосыми, полезли из орбит. Из горла при судорожном выдохе пыхнуло синеватое бледное пламя.
— А-а… э-э, — только и выдавил он, хватаясь то за сердце, то за полыхающие огнём щёки.
И лишь когда чёрт повторил свою микстуру, ангел немного оклемался — вон, даже пёрышки на крыльях уже не так поникли.
— Ох и зараза, — вполголоса ругнулся страдалец. — Где такую достал?
Чёрт осклабился.
— Ха! Да специально ж для ангелов делали — вокруг Чернобыля все корешки валериановые пособирали, да на чистейшем денатурате настояли. Что, понравилось?
— Не то слово, — ангел уже заметно пришёл в себя и уважительно покосился на едва ополовиненный пузырёк. — Отрава хуже керосина. Ну, и сколько же теперь Механиков по мирам шастает? Добивай уже.
Собеседник озадаченно почесал себя меж рожек и вздохнул.
— Того не ведаю… Пошли искать, что ли?..
Когда двое надоедливо болтающих существ наконец прекратили сидеть на нём и исчезли, Козерог лениво приподнял голову и осмотрелся — не видать ли поблизости сердитой Большой Медведицы, и не шляется ли рядом проказница Малая? Не заметив никаких помех своим сновидениям, он перевернулся на другой бок, посопел-поворочался — и уснул опять.
* * *
— Вставай, смерд!
Свет ожёг по глазам, словно удар бича. Но даже этого не хватило, чтобы привести в чувство человека в изорванной одежде, слабо ворочавшегося на каменистой россыпи. И лишь щедрое поливание водой позволило тому мало-мальски очухаться. И даже сесть, неуверенно обшарив ладонями окружающее пространство.
И всё же, наконец он открыл глаза. Миг-другой ещё поводил по сторонам полубезумным взором в налитых кровью глазах — но всё же в них постепенно появился осмысленный блеск. Зачем-то он посмотрел высоко в небо, вздохнул. Ощупал себя, почесал в затылке.
— Вставай, смерд! — кончик копья кольнул в плечо.
Александр утёр стекающую по лицу воду, проморгался. Примерещится же такое, блин! Вроде ж падал почти с самого неба на такие скалы… а тут живой и даже вроде бы не сломал ничего.
Примерещится же такое, блин! Вроде ж падал почти с самого неба на такие скалы… а тут живой и даже вроде бы не сломал ничего. И всё же ему вновь становилось как-то не по себе, а вдоль спины протекал холодок озноба, когда он вспоминал взгляд догоняющего его исполинского чёрного дракона. Так впору и в непорочное зачатие поверить…
Он осмотрелся, щурясь от полуденного марева. Вокруг, насколько позволяли видеть глаза, простиралась если не пустыня с редкими каменными грядами и пучками жёсткой даже на вид травы, то степь уж точно. А над ним самим возвышались два примечательного вида субъекта на весьма диковинных лошадях. Ну, то, что у коняшек морды несколько отличались от привычных нам кляч — своими вполне волчьими зубами и жутко умным выражением в лукавых глазах — как-нибудь стерпеть можно.
Зато вот всадники… тощие и чуть не дочерна загорелые парни в грязном и даже отсюда слышно как воняющем тряпье, они довольно скалились, недвусмысленно направив на сидящего Александра весьма боевого вида копья. К тому же, не распознать в их голосах отнюдь не филантропическую радость не составило никакого труда. И кое-как вставшего на ноги старлея они погнали куда-то, подбадривая тычками оружия и весело переговариваясь.
Гуденье в голове мало-помалу улеглось, даже нахальные золотистые пчёлы куда-то запропастились из глаз. И постепенно пришедший в себя механик от нечего делать стал прислушиваться. Услышанное настолько ему не понравилось, что он даже остановился, хотя впереди до уже отчётливо видимого города осталось рукой подать.
— Слышь, Гугль, за этого здорованя на базаре хорошую цену дадут хоть? — чернявый и небритый всё время озабоченно чесался под лохмотьями, словно вши заедали его целыми стадами и толпами.
Напарник его с сомнением осмотрел добычу и пожал плечами.
— А кто его знает? Да какая разница — монет десять выручим точно. Да с тем, что уже добыли, хватит недельку погулять хорошо, ещё и по щепотке травки понюхать…
Тут уж даже со свалившегося с луны иноземного механика дошло, что его хотят самым банальным образом продать в рабство. А посему, не позволяя непоняткам последних дней посеять в душе уныние, Александр самым невинным голосом поинтересовался:
— А чего это вы, соколики, решили, что меня можно, словно козу, на продажу вести?
Всадники переглянулись и заржали, весело скаля зубы.
— Коль ты на своих двоих, да на жаль, без барахлишка — выходит, смерд и есть. И мы, свободные вельды, горазды с тобой что угодно, то и делать. А ну, пошёл! — и один, паскуда, вновь вознамерился огреть копьём по маковке.
Но у старлея, не привыкшего гнуть шею даже пред ясными очами начальства из штаба округа, оказалось на этот счёт своё мнение. Сделав шаг вперёд и проскользнув под копейным навершием, он за ногу сдёрнул из седла одного и попросту оглушил по темечку ударом полупудового кулака. Второй было отпрянул на яростно заржавшем скакуне, пытаясь отодвинуться и половчее нанизать жертву на копьё.