Глава 13
Наш баркас, направляемый двумя парами молчаливых матросов на веслах, уткнулся носом в ярко-желтый песок длинного пляжа, окаймленного с обеих сторон острыми, поросшими сосной мысками, и Энгард первым поспешил спрыгнуть на берег, — в проливе посвистывал свежий ветерок, и пока мы добрались до побережья Стаалена, мой друг успел как следует позеленеть.
Ланни сочувственно хлопнул его по плечу и махнул рукой куда-то за холмы:
— Здесь есть харчевня, а при ней — колодец с ледяной водой. Пара ковшиков, и все ваши хвори как рукой снимет.
Энни мрачно кивнул и, увязая ботфортами в рыхлом песке, побрел в сторону пологой тропы, уводившей в глубь суши. Мы последовали за ним. С холмов, как и предсказывал наш проводник, открылся идиллический вид крохотной рыбацкой деревушки. В зелени садов там и сям виднелись черепичные крыши, во дворах сушились сети, по узкой желтой дороге, ведущей, очевидно, к общинному выпасу, неторопливо шествовали три разномастные коровы.
Ланни уверенно вывел нас на небольшую площадь посреди деревни и подошел к приземистому, очень почтенного вида зданию с плотно заросшей мхом крышей.
Хозяин таверны, едва поглядев на изможденного графа, хлопнул в ладоши, и через минуту в зале появился мальчишка с большой деревянной кружкой в руке.
— О-ох, — простонал Энгард, вытирая капли с подбородка, — на, попробуй… никогда еще простая вода не казалась мне такой вкусной.
На дне кружки оставалось на пару глотков: приложившись, я с удивлением согласился с восторгами моего приятеля — вода была и впрямь необыкновенной.
«Может, какие-то минералы, — рассеянно подумал я. — Кто его знает? А может, и просто… жара нынче».
Во дворе таверны нас ждали оседланные лошади.
— Через полчаса будем в Магире, — сообщил нам Ланни, — а оттуда двинемся вдоль берега.
К счастью, дорога вела нас через многочисленные оливковые рощи и сады, не позволяя изжариться на горячем солнце. Правда, несмотря на это, я все же успел выхлебать почти всю свою флягу, заполненную в таверне ароматным медовым пивом, — когда внизу, на берегу широкой бухты, показались крыши и шпили небольшого городка, в ней не оставалось ни капли. Фляги мы вновь наполнили в первом же заведении, прилепившемся к старинным городским воротам, сложенным из розоватого мрамора, и неторопливо двинулись сквозь лабиринт узких улочек.
— Вот городская управа, — пояснил Ланни, указывая на трехэтажное здание с двумя «беседками» на крыше, — а напротив, как вы понимаете, суд. Сейчас мы спустимся вниз, к морю, и выберемся на дорогу, которая идет вдоль южного берега.
Мы миновали довольно сонный базар со множеством пыльных лавчонок и скоро оказались на пологом спуске, вымощенном камнем. Неожиданно Ланни остановил свою лошадь и привстал на стременах, глядя куда-то вправо.
— Вот так встреча! — зашипел он.
Мы с Энгардом тотчас же повернули головы.
На небольшой площади с круглым, серым от древности бассейном и выщербленными молитвенными вратами стояла карета, украшенная изображением раскрытой ладони. Рядом с ней, почтительно наклонившись к открытому окну, переминался с ноги на ногу рослый мужчина в зеленой куртке и коротких, до колена, штанах с кистями.
Вот он снял свою широкополую мягкую шляпу, и на солнце блеснула загорелая лысина.
— Кто это? — напряженно спросил Энгард.
— Это отец Антал, правая рука его святости, — процедил сквозь зубы Ланни. — По крайней мере, это его экипаж. А рядом с экипажем — известный контрабандист, по которому давно скучает королевская веревка. Интересно, очень интересно!.. Князь, — повернулся он ко мне, — давайте поменяемся шляпами. Мне страсть как хочется проследить за этим говнюком.
— Вы считаете?.. — прищурился Дериц.
— Уж больно похоже, — хмыкнул Ланни, поглубже нахлобучивая мою шляпу. — Вот ворота постоялого двора, откуда нам все будет видно, заедемте, друзья, и потребуем по стакану вина.
Мы так и сделали. Хозяин совершенно не удивился тому, что трое хорошо одетых молодых людей пьют прямо в седле, то и дело выглядывая на улицу — во-первых, понятно, жарища, а во-вторых, мало ли какие у них там дела? Спокойно приняв плату, он попросил нас оставить стаканы возле колодца и удалился на птичник.
Тем временем жрец, очевидно, закончил переговоры. Из кареты высунулась пухлая рука, что-то передавшая контрабандисту, — тот склонился едва не до земли, приложился к руке губами и, пятясь задом, добрался до своей лошадки, привязанной тут же, у черной чугунной коновязи. Карета дернулась с места и быстро исчезла в темном провале арки одного из высоких старых зданий, окружавших площадь, а наш контрабандист, взгромоздившись в седло, проскакал мимо наших носов и свернул вниз, к морю.
— Ага! — воскликнул Ланни, поспешно ставя стакан на высокую колодезную скамью. — За ним, господа!
Зеленая куртка неторопливо спускалась по старой королевской дороге. Мы двигались на расстоянии в сотню локтей, стараясь держаться в тени плодовых деревьев, которыми была густо обсажена обочина. Впрочем, преследуемый не оглядывался, совершенно не ощущая слежки. Скоро показались дюны, и дорога, петляя, пошла вдоль берега. По правую руку от нас открылись поля, посадка стала реже, и теперь прятаться было уже не так легко — нам пришлось здорово отстать.