— Это, — сказал он, протягивая мне небольшую шкатулку из какого-то фиолетового камня, — символ вашего Права Посредника, а также то средство, при помощи которого вас станут уведомлять о предстоящем Торге.
Я откинул тяжелую крышку и увидел на синем бархате, которым было устлано дно шкатулки, золотой медальон, почти такой же, как тот, что висел у меня на груди. Узор на нем показался мне немного другим, но сравнивать было недосуг — закрыв шкатулку, я спрятал ее в свою сумку.
— Мой господин хотел подготовить кое-что специально для вас, — сказал Гэкко, со вздохом возвращаясь в свое кресло, — но все произошло так неожиданно, что… там, в сумках, пакеты с его записями и архивы, которые он унаследовал от своего предшественника. Вам будет полезно ознакомиться с ними.
Я покачал головой.
— Господин Гэкко, я хотел бы задать вам несколько вопросов, чрезвычайно для меня важных. Как вы понимаете, теперь, после смерти господина Монфора, мне досталась обязанность отомстить и за него тоже…
— Мстить? — в глазах Гэкко блеснуло короткое черное пламя. — Знать бы лишь, кому! Вам вряд ли следует рассчитывать на мою помощь, князь.
— Знать бы лишь, кому! Вам вряд ли следует рассчитывать на мою помощь, князь. Я совершенно не представляю, что послужило причиной убийства.
— Что пропало в доме? — напрямик спросил я.
Мой вопрос, кажется, удивил дворецкого.
— Дом перерыли сверху донизу, причем два раза — сперва воры, потом дознаватели. Но мой господин не имел привычки держать что-то важное на виду.
Они не нашли ни драгоценностей, ни денег, все это так и осталось в недоступных для постороннего местах. Фактически воры прихватили с собой некоторые ничего не значащие безделушки и немного монет, которые они нашли в кабинете господина Монфора. Вот, в сущности, и все. Я теряюсь в догадках… — он помедлил, чтобы отпить из своей чашки, потом снова повернулся ко мне, — я не понимаю, что они могли искать! Впрочем, в последние годы в столице уже бывали похожие налеты — убивали и охрану, и хозяев, и все это ради того барахла, которое можно было взять в доме: ну, драгоценности, ну, деньги — не слишком, разумеется, большие… времена меняются. Мне даже страшно подумать, что будет дальше.
— То есть, если я правильно вас понял, вы считаете, что подверглись самому обычному бандитскому налету?
— А кто же еще, кроме сумасшедших с севера — тех, не признающих никаких авторитетов и властей, мог позволить себе убить человека, хорошо известного Братству?
— Вы говорите о ханонгерах? — изумился я.
— Да нет же, — раздраженно захрипел Гэкко. — При чем тут вообще ханонгеры, какие могут быть ханонгеры в столице!.. Я говорю о бандюгах из приграничных областей. Они не боятся ни яда Братства, ни виселицы его величества. Говорю же вам, такие случаи уже были.
Старик дворецкий говорил совершенно искренне, но у меня было слишком много сомнений, чтобы я мог с ним согласиться. Да и не только, в сущности, сомнений.
Не стал бы господин Вилларо интересоваться обычным налетом, пусть даже и таким кровавым. Нет… не стал бы он тратить свое драгоценное время на изучение всех обстоятельств этого дела!
— Значит, вы говорите, пропали только безделушки? А… какие-нибудь бумаги или, может быть, реликвии?
— Архивы они не нашли бы, даже если бы искали, — фыркнул Гэкко. — А с бумагами… гм, у меня тут возник скандал с финансовой гвардией. Когда я вернулся и стал разбирать дела господина для решения вопроса о долгах и наследстве, то обнаружил, что это хамье ухватило кое-какие финансовые документы, касающиеся последнего времени. Я в общем-то даже и не знал, что было в тех пакетах, господин не всегда посвящал меня в подробности своих сделок.
Обнаружив пропажу, я тотчас же связался с дознавателем, который ведал описью, — и, представьте себе, эта свинья заявила мне, что никаких выемок в доме не производилось. Еще и протоколы совать мне стал! Но я-то знаю, что пакеты пропали!
— Что было в этих пакетах? — Я чуть не уронил свой бокал. — Что, господин Гэкко?
— Да их было всего два, — с недоумением ответил он, — и те тоненькие! Но что там было внутри, я, признаться, знать не знаю. Наверное, их прихватили для того, чтобы осложнить мне жизнь какими-нибудь неуплаченными податями или акцизами. Знаю я этих болванов…
Я решил зайти на него с другой стороны.
— Вы помните о сундуках с драгоценностями, которые ваш господин вручил моему наставнику перед нашим путешествием? — спросил я.
— Это было как раз тогда, когда я впервые появился в вашем доме.
— С драгоценностями? — пожал плечами Гэкко. — Да, сундуки я прекрасно помню, их долго грузили в экипаж… Но что в них было — драгоценности, векселя или что еще, — об этом мне не рассказывали. Я же говорю вам, князь, мой господин не всегда посвящал меня в подробности своих сделок.
— Откуда эти сундуки прибыли, вы помните?
Гэкко поскреб кончик носа.
— Кажется, их привезли поздно ночью, и мой господин лично поднялся, чтобы проверить все печати. Да, я помню, они были тщательно опечатаны, в нескольких местах каждый. Их привезли в двух наемных фургонах с парой охранников на каждом. Но откуда?.. Нет, не знаю.