Увидев меня с девушкой, Лина недоуменно подняла ухо.
— Бегом, девочка! — заорал я, хватая повод. — Айрис, на круп! Скорее!
Лина, может, и взревновала, но то, что приключение ее здорово порадовало — так это точно, можете не сомневаться. Едва мы взгромоздились на ее спину, как моя лошадка прыгнула вперед не хуже леопарда. Мы сразу же рванули в лес, промчались вдоль опушки и выскочили на дорогу. Я облегченно вздохнул, но тут за спиной вскрикнула Айрис, я тревожно оглянулся и понял, что покоя мне сегодня не будет.
Из ворот монастыря вылетали всадники в сером тряпье, и я совершенно отчетливо видел в руках у них оружие.
Лина поняла все без команды. Она понеслась по просеке, и в эти секунды мне стало ясно, за что же ее прежний хозяин просил такую несусветную, по здешним меркам, цену. Даже с двумя седоками на спине она мчалась куда быстрее, чем беспородные скакуны отца Уннаса. Менее чем через минуту мы оторвались на приличное расстояние.
— Айрис, — прокричал я, едва не теряя повод, — я спрячу тебя недалеко отсюда, а сам вернусь на ферму, мне нужно кое-что забрать. Нам надо дождаться тумана! Сегодня будет туман, и мы уйдем лесом!
— Да! — прокричала она в ответ. — Где мне ждать тебя?
— Сейчас!
Вот и ручей. Едва Лина выскочила на противоположный берег, я резко повернул ее налево, и полуминутой позже мы очутились в глубоком, густо заросшем овраге.
— Жди здесь, — прошептал я, сбрасывая с седла ружье. — Лина, тихо! Тихо!
Айрис вполне уверенно перехватила карабин и потащила лошадь пониже, в самую тьму. Посмотрев ей вслед, я забросил на плечо штуцер и, стараясь не шуметь, вылез наверх. Со стороны ручья уже слышен был топот копыт и оживленная ругань монахов — их лошади выбирались на берег. Я бросился вперед и совсем скоро оказался в придорожном овражке, где собирал лекарство для Тарры. Вскоре, убедившись, что монахи благополучно двинулись по дороге, ведущей в поселок, я выскочил из своего укрытия и со всех ног бросился к ферме. Сейчас эти пьянчуги поймут, что на дороге в Луммили меня искать без толку, и вернутся — но время у меня еще есть.
К счастью, Эдна не закрывала боковую дверь дома. Я взлетел по темной лестнице и оказался в своей комнате. Наряды и дорожная дребедень меня уже не интересовали — следовало спасать бесценные записи Эйно. Я запихнул тетради в висевшую у меня на поясе сумку, прихватил половину своего запаса патронов и ринулся назад. Развилка была идеальным местом для засады.
Плохо было то, что я не знал, сколько именно человек меня преследует. Но, кажется, их было не больше десятка. Шанс недурен, особенно если учитывать, что мой штуцер бьет на полторы сотни шагов. Луна еще светила, и темные силуэты являлись для меня великолепной мишенью.
Я удобно разместился в яме у развилки и приготовился ждать.
«Одного не пойму, — думал я, — откуда в монастыре верховые лошади? Да еще, кажется, стоящие ночью под седлом? Или они их так быстро оседлали? Все может быть — сколько у них было времени?.. Нет, не скажу даже приблизительно. Может быть, минуты три, а может, и все десять. Нет-т… я уже точно перестал соображать.
Нет-т… я уже точно перестал соображать. Надо взять себя в руки».
Ждать мне пришлось не слишком долго. Шесть, нет… вот и седьмой, — семь фигур вылетели на развилку и встали кучей, сдерживая взмыленных коней. Щелкнуло чье-то огниво. Похоже, они не могли решить, где нас искать.
«Если они пойдут на ферму, — сказал себе я, — им придется умереть. Господина Матти, конечно, будут долго искать, да вот только кто ж его найдет-то?»
Я погладил теплый приклад штуцера и прицелился. Голова крайнего справа уютно заняла свое место в колечке прицела. Я тихо вздохнул и опустил оружие.
Стрелять было рано.
Перекурив — ветер доносил до меня обрывки спора, — монахи разделились.
Трое поскакали домой, должно быть, за подмогой, остальные пока остались на месте. Кажется, они решали, кому лезть обшаривать заросли, а кому идти на ферму, причем на последнее, как я понял, охочих не нашлось. Сучьи дети очень верно рассудили, что у меня наверняка есть оружие и я, вероятно, захочу его применить.
«Они не такие идиоты, — понял я, — воистину интересная банда».
Лишь бы они постояли еще минут десять! Тогда те, что ускакали прочь, могут и не услышать выстрелов, а значит, мне будет легче.
Стоят… ну что же, кто отправится к предкам первым?
Неожиданно до моего крайне напряженного уха донесся далекий топот множества копыт. Я вскинулся — судя по нарастающему шуму, из поселка во весь опор неслась целая кавалькада. Кто это мог быть? Я сглотнул и провел рукой по лбу.
Монахи, похоже, тоже обеспокоились, заерзали в седлах, оглядываясь назад.
Им, конечно, было видно куда лучше, чем мне из ямы. Вот они посторонились, съезжая с дороги в сторону. Шум все нарастал, и через мгновение я увидел всадника на взмыленной белой лошади, крепкого широкоплечего мужчину в морской шляпе и черной кожаной куртке. Следом за ним на развилку вылетели еще трое всадников, все, как один, увешанные оружием, — двое мужчин в высоких сапогах и плащах для верховой езды и рослая женщина в лоснящемся кожаном наряде.