— Он… чем он занимается сейчас?
Кажется, этот простой вопрос поставил отца Халили в тупик. Он поморщился и несколько раз прищелкнул пальцами.
— Несколько лет назад брат Уннас насторожил святой форум тем, что открыто заявил о правоте своего безбожного отца.
— Несколько лет назад брат Уннас насторожил святой форум тем, что открыто заявил о правоте своего безбожного отца. В какой-то момент речь едва не дошла до сложения сана, но потом все утряслось. Уннас, видите ли, умудрился войти в доверие к некоторым весьма почтенным лицам — пожертвования потекли рекой, — при этих словах лицо Халили исказила короткая гримаса ненависти, — и сей мёд, направленный в уста сильных форума, одарил его немалой благосклонностью… благосклонностью тех, кто способен вершить судьбы. Х-м…
— О каких лицах может идти речь? — быстро спросил Энгард, подаваясь вперед.
— Ну что же, — негромко рассмеялся Халили, — молодой господин рассчитывает на то, что здесь, в храме, будут названы имена?
— И все же, — речь Энгарда обрела твердость, — я хотел бы знать… я говорю не только от своего имени.
— Вот как? — искренне изумился жрец. — Что ж, этого тоже можно было ожидать. И все же — никаких имен! Могу сказать лишь, что это были представители крупнейших торговых фамилий, тесно связанных с Градом… Если молодому господину будет угодно, он узнает имена сам.
— Я уже понял, — сумрачно ответил Энгард. — Что ж… Нам, вероятно, следует воскурить?
— Следуя велениям совести, сын мой, — пропел Халили, вставая.
На выходе Энгард задержался рядом с уже знакомым нам служкой и плавным движением вложил в его руки небольшой кожаный мешочек. Я готов был поклясться, что в нем позвякивают червонцы.
— Без толку, — фыркнул Дериц, когда мы оказались на ступенях биржи. — Только подтверждение того, что мы и так знали.
Я покачал головой. В словах Халили содержался какой-то крючок, чрезвычайно для меня важный, я ощущал его едва ли не позвоночником, но никак не мог разобраться, где же он. Что же это, что? Я тряхнул головой и потащил из кармана трубку. Энгард сделал то же самое.
— Я поеду к моему храмовому дядюшке, — вздохнул он. — Не очень хотелось, но ничего другого, похоже, не остается. Этот проклятый Уннас слишком важен! Если Фолаар готов был отдать за дурацкие, ничего не значащие бумажки… а-а!
Он махнул рукой и шагнул к карете. Я остановил его.
— Я, пожалуй, отправлюсь к Накасусу, — сказал я.
— А я, — подала голос Дайниз, — пройдусь по шляпникам…
— Великолепно! — воздел над головой ладони Энгард. — Все разбегаются, как тараканы! Хорошо… Дайни, бери экипаж и езжай куда хочешь. Тут, хвала предержателям, хватает извозчиков. Встретимся вечером.
И, не оглядываясь, двинулся вниз. Я обменялся с Дайниз короткими улыбками и свернул направо, к фонтану, где можно было найти экипаж. Мой друг почему-то резво вышагивал в противоположную сторону.
Мастера я нашел в школе. По-моему, он вообще проводил в ней большую часть своего времени, наведываясь домой только по необходимости. Сейчас он сидел в большом учебном зале, окруженный несколькими осанистыми господами, на одежде которых я разглядел какой-то цеховой герб. Увидев меня, Накасус извинился и, вскочив со стула — на пол шмякнулись с десяток листов картона с какими-то не то эскизами, не то чертежами, — бросился навстречу.
— Две минуты, мой господин! — взмолился он. — Мне нужно закончить с мастерами — завтра начинаем готовить декорации к новому сезону, и они…
— Помилуйте, — смутился я.
— Мне нужно закончить с мастерами — завтра начинаем готовить декорации к новому сезону, и они…
— Помилуйте, — смутился я. — Я готов ждать хоть час.
Он замотал головой и вернулся к своим чертежам. Я тем временем двинулся вдоль стен, с любопытством разглядывая висящие там маски, довольно фантастические предметы одежды и разнообразное полубутафорское оружие. Да-да, реквизитом оно было лишь наполовину. При желании все эти ножи, мечи и древнего вида сабли можно было наточить — и такой, пусть и легкий, клинок выдержал бы пару ударов. Пеллийская театральная школа «фитц», в которой преуспел уважаемый мастер, не признавала «приблизительности» на сцене. Декорации выполнялись с потрясающей тщательностью и искусством, заставляя зрителя не только видеть, но и буквально осязать реальность замков, храмов и даже водопадов. Я осторожно снял с лакированных крючков тяжеленный пистолет с шестигранным стволом и осмотрел его хитроумный замок. Кажется, воспламенение здесь происходило от фитиля — я видел такие древности, попадавшие к нам через Гайтанию, но дома у меня подобных конструкций не было, кажется, никогда. Мы не изобретали огнестрельное оружие, оно пришло к нам с юга и уже с кремнево-колесцовым механизмом. Вспомнив о родине, я грустно вздохнул. Какие же мы, однако, медведи!.. И какой контраст с моей — да, теперь уже моей — Пеллией.
— Он, между прочим, настоящий, — услышал я за спиной знакомый голос и резко обернулся.
В шаге от меня стояла улыбающаяся Телла, наряженная в уморительные короткие штанишки и заляпанную красками мужскую сорочку.
Я поклонился и водрузил пистолет на место.
— Вы тоже готовитесь к сезону? — спросил я, в который раз забыв, что мы давно уже перешли на «ты».