— Убирайтесь, — повторил Фолаар, засовывая руку в карман своего просторного камзола, — и можете считать, что ни о каких сделках мы с вами не говорили.
— Вот как? — зловеще просипел ходячий покойник. — Тогда…
Он не договорил: Фолаар выстрелил первым.
Следом загрохотал пистолет в руке долговязого, но он тотчас же свалился с пробитой головой: господин королевский дознаватель стрелял на удивление быстро.
Впрочем, это его не спасло, серолицый спустил курок прямо через карман плаща, и Фолаар со стоном осел на пол. Не глядя на поверженного товарища, человек в плаще метнулся через комнату и рывком распахнул верхний ящик не замеченного мною ранее бюро, которое стояло в дальнем углу, частично прикрытое куском темной материи. Едва он, держа в руках какую-то темную папку, развернулся, как грохнули еще два выстрела: это почти одновременно прикончили друг друга толстый Таракис и третий бандит.
Серолицый недоуменно пошарил в кармане, но опоздал — толстяк с развороченным пулей животом приподнял голову и медленно, будто в воде, навел на него небольшой серебристый пистолет. На груди серолицего расцвела кровавая роза, но он не упал. Шатаясь и хрипя проклятия, кандидат в мертвецы прошаркал через комнату и скрылся в дверях.
Обдирая руки, я свалился на землю. Рядом со мной застыл трясущийся Дериц.
— Они — все? — визгливо выкрикнул он.
— Все! — ответил я.
— Бумаги! Бумаги!
Энгард пулей бросился вперед — споткнулся, промчался несколько шагов на четвереньках, потом кое-как выпрямился и скрылся за углом. Проклиная все на свете, я рванул следом за ним. Мы успели вовремя — раненый, едва двигая ногами, выбрался из высоких темных дверей и остановился, держась рукой за стену. Над его головой висел небольшой фонарь, вставленный в ржавую железную петлю, — в слабом свете я разглядел огромное кровавое пятно на груди последнего из визитеров и понял, что моя помощь тут уже не потребуется.
К серолицему — теперь его лицо было уже не серым, а каким-то белесым, словно утренний туман, — подбежал Энгард.
— Т-ты? — с трудом разлепив губы, недоуменно выдавил контрабандист. — А разве?..
Не говоря ни слова, Дериц выхватил из его скрюченных пальцев драгоценную папку и тотчас же, едва она оказалась в его руке, выстрелил ему в голову.
Человек в плаще беззвучно рухнул на сырой камень крыльца, и Энгард повернулся ко мне.
— Бежим, — задыхаясь, взвизгнул он. — Бежим!
И мы бросились прочь от темного дома, в котором только что пролилась кровь.
Я мчался сквозь лес, совершенно не ощущая опасности — после Рашеро все это воспринималось как сон, не более: может быть, как забава, я словно бы и не осознавал того, что только что на моих глазах погибло несколько человек, а мы с Энгардом — впрочем, это-то выяснилось позднее, — оказались впутаны в массу весьма темных и странных дел.
Нет, я просто бежал вслед за своим другом, немного удивляясь его страху. В конце концов, не мы же их всех убили? А что до серой рожи в плаще — он и так умер бы, не сумев даже взобраться на свою лошаденку…
Мы сбавили ход только тогда, когда впереди разлилось оранжевое зарево храмовых огней. До моих ушей донеслось еще далекое всхрапывание лошадей, постук копыт и многоголосый гомон. Похоже, праздник был в самом разгаре.
— Ка… ка… — Энгард остановился и мучительно закашлялся. — Кажется, нам здорово повезло…
— Ты имеешь в виду нашу добычу? — спросил я.
— Да… идем же, нам не стоит задерживаться.
В тот момент, когда мы садились в карету, из храма вдруг ударил густой, торжествующий рев — казалось, что целое сонмище местных богов решило поприветствовать эту сырую ночь. Содрогнувшись от неожиданности, я пригнул голову и поспешил откинуть небольшой рундучок в борту кареты, где Энни всегда хранил запас спиртного.
— Это монахи дуют в трубы, — негромко засмеялся скрытый полумраком Дериц. — Впечатляет, не правда ли?
Глава 4
— Сегодня я убил своего второго… — задумчиво произнес Дериц, разглядывая стоящую перед ним тарелку с обжаренными ребрышками. — А ты?
— Сегодня я не убил никого, — мрачно ответил я, — а вообще я их не считал. Стоит взяться за такие подсчеты, и душевное расстройство гарантировано.
Есть мне не хотелось. Отставив тарелку, я налил себе крепкого розового вина и принялся за трубку. Противно саднили ободранные ладони — проклятие, почему я не додумался захватить перчатки? — и не менее противно вонял бальзам, которым я их промывал.
Энгард вздохнул и придвинул поближе массивный семисвечник. Газ тут экономили: в пригороде за него драли куда больше, чем в столице.
— Знаешь, мне даже страшно открывать эту папку, — признался он, с ухмылкой глядя на меня. — Тут столько всего…
— Надеюсь, дворцовых тайн там не наблюдается? — поежился в ответ я.
— Не знаю, не знаю… Но ведь, с другой стороны, никто не знает, что папка именно у нас.
— А ты не думаешь, что когда эта история всплывет — а она наверняка уже начала всплывать: вспомни, в доме оставался старик-слуга, — так вот, ты не думаешь, что эту папку начнут искать?
Энгард откинулся на спинку своего высокого стула и в задумчивости поскреб кончик носа.
— Давай-ка выпьем, — неожиданно предложил он. — Искать ее, конечно, начнут, потому что довольно много людей осведомлены о ее существовании… Но если мы будем вести себя осторожно, то никаких концов они не сыщут. А мы заработаем деньжат.