— И что же? — скептически заулыбался в ответ Каан.
— Да то же самое, что и вам — доказательства. Хотя бы свидетельства — только такие, которые нельзя потом опротестовать!
Господин нотариус преисполнился сарказма.
— Может быть, — вкрадчиво начал он, — ваша милость пояснит мне, для чего, собственно, ему эти самые свидетельства? Не для того ли, чтобы потом, зажав заговорщиков в кулаке, потребовать свою долю в деле? Просто прекрасно, господа! С бароном Вилларо наши мошенники проиграть не могут по определению…
— Нет. — Энгард спокойно выдержал острый взгляд Каана и даже попытался улыбнуться своей порезанной щекой. — Я долго строил самые разные версии и не мог остановиться ни на одной из них. Я предполагал и то и другое — и ваш вариант, кстати, тоже: от Вилларо и впрямь можно ждать чего угодно, но за день до нашего отплытия один умный человечек нашептал кое-кому на ушко, что его превосходительство Советник Толлен стоит одной ногой в могиле — у него, видите ли, седая чахотка в последней стадии. Лекари дают ему от силы пару месяцев.
Каан чуть не подскочил на стуле.
— Толлен?! Это точно?
— Ну, — теперь язвителен стал граф, — я уж не знаю, почему разведка уважаемого Братства работает хуже, чем моя. Но это совершенно точно, уж вы поверьте мне. В подтверждение моих слов — вспомните, когда его последний раз видели на Ассамблее? А в Сенате? Уже месяц назад за него отчитывался кто-то из чинуш Канцелярии. Нет, господин нотариус, Толлен сейчас лежит в постели и харкает кровью.
— И вы думаете, что Вилларо нацелился на его место? — засомневался Каан.
— Нет, — помотал головой Дериц. — Виселица навсегда закрывает для него такой пост — его никогда не утвердит Сенат. А утвердит он скорее всего или Баарта, или кого-то из людей Внешнего Департамента. Но это уже не имеет никакого значения, потому что для Вилларо все эти имена — не более чем картонные фигурки. Раз Толлен отправляется в чертоги Князя Гудамы, исчезают непреодолимые прежде заслоны, которые отделяли Висельника от тех, кто принимает в Граде серьезные решения… от главного королевского казначея, от главного конюшего и еще нескольких хорошо известных нам лиц. Именно к ним Вилларо мечтает прийти с доказательствами заговора на руках. А уж потом — о, потом он и сам станет одним из таких «лиц» — придется им, бедным, потесниться, никуда не денешься, такие ценные люди на дороге не валяются.
Каан молча взялся за принесенное вино. Я слушал Энгарда, не совсем понимая детали его рассказа, но суть была мне ясна вполне — Вилларо готовится подняться на сияющие вершины дворцового Града, где правят невидимые для страны сановники, давно уже отобравшие реальную власть у не совсем вменяемого пеллийского государя. Ради того, чтобы оказаться там самым нужным, он роет носом, как свинья в поисках земляного ореха. Человек, который представит всем этим конюшим и казначеям какие-либо свидетельства, способные посадить на короткую цепь строптивых принцев, будет оценен по достоинству.
— И что же, — мрачно выдохнул нотариус, — вы предлагаете мне помочь Висельнику?
— Нет, — помотал головой Энгард.
— Точнее, не совсем так… я, если хотите знать, пришел к вам за советом.
— Да какой же совет я могу вам дать, дорогой граф? Будь я проклят, я впервые вижу человека, который знает куда больше нас! Это, знаете ли, я должен просить вас о совете…
Энгард тяжело вздохнул. Оглянувшись — мне показалось, что он опасается, как бы нас не услышали, хотя уж здесь-то умели не слышать даже то, что слышно, — он нервно налил себе вина и спросил:
— Что мне делать?
— Вам? — в очередной раз изумился Каан. — Позвольте…
— Я не знаю, стоит ли мне докладывать Вилларо о произошедшем на острове. Я пришел сюда для того, чтобы решить — вместе с вами, — какую часть правды стоит донести до его ушей… да, я покажу ему головы убитых, но что мне ему говорить? Именно это я и хотел у вас спросить.
— Вот это вопрос, — хмыкнул Иллари. — Я предлагаю вам вернуться к истокам ваших предположений. Откуда все началось, Каан? Маттер рассказывал мне, но я так и не понял, с каких ручьев приплыли слухи про святош?
— Мы с Лоалла просто сопоставили кое-какие факты, — с готовностью отозвался Каан. — Иногда это и у нас получается… Решив, что мы на верном пути, я дал команду искать, и что же ты думаешь — на следующее же утро ко мне привели одного маклера, только что вернувшегося из поездки на север. Попутно он навестил и Стаален, где имел разговор с настоятелем Янвицем. Тот долго и путано рассказывал о каких-то пожертвованиях, которые могут поступить в связи с храмовыми празднествами, а монастырь, дескать, нуждается в наличных… дальше — все просто. Такео, как ожидалось, шел из Машибута с грузом ценностей, мы прикинули что к чему — и вот.
Он пнул ногой стоящий под столиком сундучок и раздраженно потянулся к давно остывшей трубке.
— Я хотел бы знать, что мне говорить Вилларо про эти самые ценности, — озабоченно заерзал Энгард. — Как я объясню…
— А ничего не говорить, — вмешался я. — Свидетели у нас остались? Нет, все мертвы. Конечно, когда Сульфик и прочие поймут, что Такео исчез вместе со всем барахлом, они примутся искать и его, и товар, но нам-то что? Мы товара в глаза не видели. Кто видел? Ты видел? Я лично про него знать не знаю. Мы шли по следу Такео и его банды, да опоздали, застав их в разгаре схватки с местными бандюгами. Спасти никого не удалось…